Нулевые - стр. 16
– Ну, – осторожно подтвердил Андрей, предчувствуя и настраиваясь на спор. – И что?
– Да, понимаешь… – Вица помялся, почесал кадык, а затем решился и начал, по обыкновению трудно подбирая слова: – Ее вот послушать, так всё в жизни чудесно, люди все правильные такие. Ну, в основе. Понимаешь, да? Этот… как его… Чехов, он вообще, по ее словам, какой-то святой. Людей лечил чуть не даром, был бедным, не воровал, еще и книжки писал хорошие… Или про небо как рассказывала, про созвездия всякие, про галактику. Хе-хе, спецом, помню, зимой собирались вечером, когда небо ясное, и по два часа на морозе искали, где какая Медведица, где Овца… И интересно казалось так, важно…
– Я уже не учился тогда? – спросил Ленур.
– Ну дак! Ты ж меня на три года старше, ты в путяге был уже.
– У-у…
– И к чему ты про это? – поторопил Андрей Вицу.
– А? Ну, я к тому, что ее послушаешь, ну, твою маму, так она эту нашу житуху и не видит, ну вот эту, эту всю, а там где-то витает в созвездиях, в прекрасном во всем. И других заражает. Мне вот лично как-то тяжело становилось, как будто мне внутри скребли чем-то таким. Ну, раздражение, короче, тоска такая… И до сих пор.
– Это и правильно! – оживился Андрей. – Значит, в тебе, Витя, борьба происходит. Может быть, благодаря этому ты силы почувствуешь и взлетишь.
– А-а, кончай. И твоя мать… Не помню уже, как ее зовут, извини…
– Валентина Петровна Грачева.
– Уху, – кивнул Вица. – Вот… Она о прекрасном расскажет и идет картофан тяпать, навоз ворочать. Какие ж созвездия, бляха? Если уж взлетать, так по полной взлетать.
– Давайте-ка лучше еще долбанем, – предложил Олегыч. – Что-то куда-то вы углубились в другую сторону…
– Жизнь, понимаете, это борьба, – выпив, заговорил Андрей довольно раздраженно, то ли за маму обиделся, то ли решил парням что-то серьезное объяснить. – Постоянная борьба, постоянное сопротивление вонючим волнам животных потребностей. Практически все, что нас окружает, тянет нас вниз, в грязь, в яму сортирную. Но, понимаете, человек живет не для этого, не для низа. И единственный способ не свалиться – это сопротивление. Ну, пусть не взлететь, но хотя бы делать попытки держать рожу вверх, не глотать дерьмо. А иначе… Помните, глава района сюда приезжал? И была встреча с учительским коллективом…
– Когда это? – нахмурился Ленур.
– Лет пять уже. И он там сказал учителям: «Здесь, в сельской местности, образование людям только вредит. Детям сказками всякими мозги пудрят, а потом они бегут отсюда, ищут сказки, а от этого только и им хуже, и селу, и всем». Почти как ты сейчас, Вить, говорил… И те, кто возвращаются, всю жизнь, дескать, сломленные, усталые, развращенные, ничего делать здесь не хотят, спиваются… и потом открытым текстом уже: «Зачем трактористу или доярке постулаты Бора, формулы тригонометрии? История Столетней войны?» У мамы потом приступ астмы случился, после этого совещания. И тогда я решил ехать в институт поступать… Нужно к чему-то стремиться, что выше, потому что иначе какое будет отличие людей от свиней там, коров, куриц? У них одно предназначение: рожать себе подобных на пропитание нам, а у человека назначений… – Андрей резанул себя по горлу ребром ладони, – вот сколько.