Нулевая гравитация. Сборник сатирических рассказов - стр. 22

Все началось после персонального шоу Пануфника в районе мясокомбинатов в прошлом году. Но сначала позвольте мне представиться. Я – Урбан Спрол, владелец Галереи Спрола. Моя специальность – рисковать и сканировать пространство в поисках новых гениев. И хотя никто из художников, которых я поддерживал в прошлом году, пока так и не проявил себя в качестве нового Поллока или Ротко нынешнего поколения, я смог с помощью комбинации продуманных голодовок и посещения прачечной удержаться на плаву. Как оказалось, рецензии на работы Ирвинга Пануфника, художника, обладающего, на мой взгляд, безупречным видением, добавили к нашей репутации намного меньше, чем я ожидал. И с первого дня стало понятно, что продажи падают на глазах. Хотелось думать, что среди многочисленных критиков и знатоков культуры, освещавших выставку, хотя бы у одного найдется термин помимо слова «шлак». Однако больше всего меня задело предложение одного из этих писак, который заявил, что работы Пануфника будут более привлекательны, если повесить их лицом к стене. Конечно же, я заверил художника в том, что моя вера в его талант непоколебима и галерея поддержит его. Хотя реалии рынка диктовали нам, что нужно срезать его полотна и продать их деревянные рамы. Потрясенный этим последним покушением на мое эстетическое суждение, а также столкнувшись с необходимостью отбиваться от варварского нашествия кредиторов, я решил, что день-два вдали от напряжения и лицемерия мира искусства помогут восстановить мою уверенность и снизят желание узнать, на что похожи ощущения от прикосновения к железнодорожным проводам.

Так и было решено: в субботу я отправился на машине в гостиницу в Пенсильвании, которая обещала спокойствие, хорошую еду и, возможно, даже приятное наблюдение за птицами. И хотя путешествие начиналось под ясным небом, через некоторое время я взглянул наверх и заметил сгущающиеся грозовые облака, а затем начался мелкий дождь, который вынудил меня остановиться у фермерского дома и спросить дорогу. Мой GPS, точный, как спекулянт на ипподроме, сбил меня с курса, и вместо того, чтобы ехать в направлении округа Бакс, я приближался к Ниагарскому водопаду.

Фермер, чудак по имени МакФетиш, был очень дружелюбным и пригласил меня на чашку какой-то горячей мути. Деревенский – думаю, такое определение больше всего подходило его домику. И все же, несмотря на очаг, оловянную посуду и рукодельные вышивки, я не мог не заметить поразительных картин, бессистемно разбросанных по углам. Там были пейзажи с угрюмыми аллеями, убегающие с холста, и натюрморт с яблоками размером с пушечное ядро в вазе для фруктов. Изображенные акробаты и танцоры балета были полны энергии, я ахнул от самобытности резвящихся нимф и сатиров, и все это выполнено виртуозными мазками кисти колориста, ничуть не уступающего Миро. Ошеломленный, я спросил, кто этот художник, поскольку уже много лет не видел столь впечатляющих работ. МакФетиш сказал: «О, это работы Уолдо».