Ну, здравствуй, 1985-й - стр. 13
– Что у вас, товарищ Штыба? – тихим голосом спросила немолодая уже женщина, с таким же значком участника съезда КПСС как у парнишки в вагоне-ресторане поезда.
Начинаю вымучивать всё, что вспомнил, а вспомнил я мало и все по Манифесту. Забыл, сколько там было пунктов, но кое-какие врезались в память надежно. В мою, из прошлой жизни. Консфискация земельной собственности, конфискация имущества мятежников и эмигрантов, централизация транспорта, централизация кредита через создание национального банка, и что-то вроде всеобщего бесплатного образования. Надеюсь, до остальных пунктов не дойдёт, так как рассказываю я подробно, наливая ведра воды, используя все возможные прилагательные. И точно! На последнем пункте, который я немного знал, про образование, меня прервал один из датых старичков с орденами во весь старенький пиджачок.
– А что можете сказать про три источника марксизма? – спрашивает в азарте он.
Молчу как «рыба об лед». В упор не помню про что там, но мне помогает явный собутыльник вопрошающего.
– Смелее, я вижу, вы готовы хорошо, про утопический социализм слышали? – и, видя, что я молчу, добавляет. – А классическую немецкую философию?
Во валит, гад, – с грустью думаю я. Там этих философов – как собак нерезаных!
– Ничего товарищи, у молодого человека будет возможность изучить «тезисы о Фейербахе», – помогает мне тихая старушка.
В голове щелкает, оторва из книжного Полина и её политически подкованная начальница!
– Помню я их, растерялся просто, – беру себя в руки. Делать умное лицо, не зная ничего, я умею в совершенстве.
– Да? Не уверена! – смеётся старушка. – А вы хвастунишка! Ну и что Маркс имел в виду, говоря, что «практика – критерий истины»?
Бабафффф! Ружьё, висевшее на стене, оглушительно выстрелило! В голове дословно всплыли слова марксистки–ленинистки бабы Иры из книжного магазина в Ростове-на-Дону.
– Когда Маркс говорил это, он выражал этим точку зрения относительно истины в первую очередь. С изменением содержания практики людей изменяется и их истина! То, что было истиной в пределах более узкой практики, перестаёт ею быть в практике более широкой.
Ревизор, финальная сцена. На меня смотрели как на говорящего медведя.
– Уверена была, не знаете, – бормочет старушка. – Ах, какой сильный у вас набор в этом году!
– Утопический социализм, английская политэкономия и немецкая философия, в частности, работы упомянутого Фейербаха, – добиваю экзаменаторов я.
Оба старичка даже вызвались проводить меня до выхода, а ещё, уверен, продегустировать напиток из фляжки, которая виднеется во внутреннем кармане у одного из них.