Ну ма-а-ам! - стр. 11
Муж забирает ребенка, кладет на пеленалку. У Катюни глазки съезжают к носику – у новорожденных такое случается и проходит к полугоду. Муж смотрит на косоглазика и в поддельном ужасе кричит мне:
– Мааам, нам сломали ребенка! Узнай, кто играл в нее последним!
Г – Границы
Однажды мама вошла в комнату без стука, взяла мою сумку и стала в ней рыться.
– Мам, что ты делаешь?
– Я видела у тебя аспирин. Голова раскалывается.
– Мам, у меня есть аспирин, но можно же попросить…
– Да я вижу, что ты занята, вот и не отвлекаю.
Мне 15 лет, и в этом диалоге я усваиваю четкую вещь: личных границ не существует.
Однажды мы с Мишей – тогда еще парнем, а не мужем – пошли в гости. Сели за стол так, что оказались в самом углу, и чтобы выйти, пришлось бы поднимать всех других гостей. В процессе праздника выяснилось, что я забыла в сумке телефон, он зазвонил, и Миша полез через весь стол искать мою сумку, а потом обратно.
– Да зачем ты сумку тащишь, просто достань телефон, – удивляюсь я его недогадливости.
– Как это – залезть в чужую сумку? – недоуменно спросил он.
– Почему чужую? Я тебе что, чужая?
Он ошарашенно смотрел на меня. Его взгляд говорил сам за себя: нет, ты не чужая, но лазить по несвоим вещам – неприемлемо.
Мне 20, и в этом диалоге я усваиваю четкую вещь: личные границы все-таки существуют.
Я приехала в школу-интернат. По карте – я тут впервые. Привезла бытовую химию и одежду, которую передали волонтеры. В данном случае я просто водитель. Из интерната вышли дети. Многие сразу меня обняли, ластились ко мне. Невозможно не обнять в ответ. Мне было приятно и неловко. Как можно обниматься с незнакомыми? А вдруг я плохая тетя? А вдруг я причиню зло?
Дети легко вошли в мое личное пространство, не подозревая о его наличии. Им никто не рассказал, что это неправильно. Так же легко они пустят и в свое личное пространство. И это даже не доверчивость, это дефицит любви и тактильной ласки, помноженный на неинформированность. Там, во взрослой жизни, этот дефицит может быть для них смертельно опасен.
Мне 25, и в этой ситуации я усваиваю четкую вещь: мы сами устанавливаем свои личные границы.
Ко мне приехала подруга. Очень важный откровенный разговор. Мы, понизив голоса, говорим о сокровенном. В комнате играют дети: мой четырехлетний сын Данила и ее пятилетний Вова.
В кухню, где мы сидим, врывается Вова и начинает что-то увлеченно рассказывать маме. Подруга тут же отвлекается на него и изображает интерес: ее ребенок рассказывает про город роботов.
– Так о чем мы говорили? – спрашивает подруга спустя пять минут, когда выбегает ее сын.