Нож. Размышления после покушения на убийство - стр. 7
Я почувствовал, что он очень сильно ударил меня справа в челюсть. “Он сломал ее – я помню, как я это подумал, – у меня выпадут все зубы”.
Сначала я подумал, что на меня напал кто‑то, по‑настоящему обладающий недюжинной силой. (Как я узнал впоследствии, он действительно занимался боксом.) Теперь я знаю, что у него в руке был нож. Кровь побежала у меня по шее. Упав, я увидел мокрое пятно на своей рубашке.
Затем все происходило очень быстро, и я не уверен, в каком порядке. На моей левой руке появилась глубокая ножевая рана, были рассечены сухожилия и большая часть нервов. Появились еще по крайней мере две колотые раны на шее – порез через всю шею и еще один в правой части, а потом снова был удар в лицо, тоже справа. Сейчас, когда я смотрю себе на грудь, вижу еще два пореза внизу справа и рану в верхней части правого бедра. Еще есть рана в левой части рта и еще одна у линии роста волос.
И нож пронзил глаз. Это был самый жестокий удар и глубокая рана. Лезвие рассекло зрительный нерв, и это означало, что сохранить зрение будет невозможно. Способность видеть ушла навсегда.
Он просто резал меня с дикой жестокостью, резал и пронзал, нож вонзался в меня, словно сам был живым существом, и я рухнул назад, подальше от него и его атак, – упав, я больно ударился левым плечом об пол.
Кое-кто из публики – не желая расставаться с собственной картиной мира и видеть то, что на самом деле происходило – решил, что нападение было своего рода перформансом, призванным наглядно продемонстрировать проблему безопасности писателей, обсудить которую мы собрались.
Даже Генри Рису, сидевшему на стуле, понадобилось мгновение, чтобы подрихтовать собственную реальность. Затем он увидел, что этот человек “оседлал” меня, увидел мою кровь.
То, что произошло потом, было чистым героизмом.
Генри говорит, что действовал “инстинктивно”, но я не уверен, что это так. Генри, как и мне, за семьдесят, в то время как А. было двадцать четыре, он был вооружен и пришел убивать. И все же Генри бросился к нему через сцену и схватил его. Думаю, правильнее всего сказать, что он продемонстрировал свои лучшие качества. Показал свою природу, выражаясь иначе. Его смелость – следствие того, кто он есть.
А затем продемонстрировали свои лучшие качества и зрители. Я не знаю точно, сколько человек бросилось ко мне на помощь, но, лежа на полу, я видел, как куча людей пыталась совладать с моим потенциальным убийцей, несмотря на то что он был молод, силен и у него в руках был окровавленный нож, так что обезвредить его было непросто. Если бы не Генри и зрители, я бы не сидел здесь и не писал сейчас эти строки.