Ной. Всемирный потоп - стр. 14
– Что вы мне скажете? – спросил он, дав сыновьям немного времени на обдумывание услышанного.
– Мы с тобой отец! – сразу же заявил Сим, переглянувшись с Хамом.
– Я хочу услышать каждого, – сказал Ной. – Пусть скажут Хам и Иафет.
– Сами не справимся! – заявил Хам. – Нужно искать помощников!
– Будь по-твоему, отец, – сказал Иафет, по-прежнему не поднимая взора.
– Помощники нужны, – согласился Сим. – Только что мы им скажем?
Вопрос был по делу, Сим вообще всегда высказывался по делу, зря слов не ронял. Помощники, конечно, нужны. Триста локтей в длину, пятьдесят в ширину и тридцать в высоту[1] – это не шутка. Да еще три яруса, то есть – два сплошных настила. Много, очень много работы.
– Мы скажем, что строим ковчег, – после недолгого раздумья ответил Ной. – Потому что мы действительно строим ковчег. А больше мы ничего не скажем. Потому что мы не вправе говорить что-то еще. Если Богу угодно поступить так, то зачем отравлять людям остаток жизни?
– Чтобы они ужаснулись и образумились! – Иафет поднял голову, на мгновение встретился взглядом с отцом и снова уставился в пол.
«Страдает, – догадался Ной о причине такого состояния сына. – Ему, как и мне, тягостно видеть все, что творится вокруг. И Шева, наверное, уже успела шепнуть, что убили Ирада. Людям с чутким сердцем нынче тяжело…»
– Ужас не может образумить, сын мой, – мягко сказал Ной. – Страх еще никого не исправил. Вера и любовь – вот те опоры, на которых стоит человек!
– А я думал, что человек стоит на ногах! – съязвил Хам.
Сим, ничего не говоря и не сильно замахиваясь (а то и убить недолго) отвесил брату затрещину. Хам ойкнул и свалился с лавки, на которой сидели все трое. Ной нахмурился, ибо сам никогда пальцем не тронул детей своих, но суровость его была притворной – Хам получил заслуженное. Негоже шутить, когда отец говорит о важном.
Потирая затылок, Хам поднялся на ноги и недобро сверкнул глазами в сторону старшего брата. Тот ухмыльнулся и будто невзначай сжал пальцы правой руки в кулак. Кулак был размером почти с голову Хама. В позапрошлую весну у вдовы Хамар ни с того ни с сего сбесился бык, не иначе как сглазил кто. Он выскочил из стойла, снес ограду и помчался не разбирая дороги, топча и бодая всех, кто не успел отскочить и безобразничал до тех пор, пока не наткнулся на кулак возвращавшегося с поля Сима. Наткнулся – и испустил дух еще до того, как упал на землю. Слава Богу, что Симу никогда еще не приходилось обращать свою силу против людей. Затрещина вроде сегодняшней не в счет. Если бы Сим ударил со всей силы, Хама уже можно бы было оплакивать.