Новый Улисс, или Книга Судеб - стр. 14
Ослушается ли кто грозного царя?
Заскрипели перья приказных подъячих, выводивших казенным письмом по шероховатым пергаментам:
«Лета седмь тысящь девятдесят перваго (1583 год от Рождества Христова) царь и государь и великий князь Иван Васильевич всея Русии велел написати в сенаники [синодике] князей и боляр и прочих людей опальных по своей государеве грамоте… и разосла по монастырям поминание и велел поминати на литиях и литоргиях, и на понахидах по вся дни в церкви Божий…».
По принципу «хочешь, чтобы было сделано хорошо – сделай сам», самодержец, по своему обыкновению, сам возглавил составление синодика (как прежде, в опричные времена, лично возглавлял «министерство пыток» – Пытошный двор в Александровой слободе). Имена же казненных дописывали подъячие, справляясь с «первичной документацией».
«В Губине Углу отделано 30 и 9 человек» – диктовал государь. «Михаила, Левонтия, Бряха, Никита…» – дописывали писцы.
«В Матвеищеве отделано 84 человека, да у трех человек по руки сечено» – «Григория, Алексея, Севрина, Федора, инока Никиту Казаринова, Андрея Баскакова муромца, Смирнова Терентия, Василия, Ивана; Григоря, Иева, Василия, Михаила, да детей их 5 человек…»
«Отделано» – значит, убито, замучено, казнено.
Истово взявшись за поминальную работу, так же как прежде он истово брался судить и казнить, Иван Васильевич наткнулся на проблему: в некоторых пытошных листах палачи ленились, а может, не успевали или не сочли нужным перечислять имена своих жертв, и записывали их на счет как скот, по головам, десятками, а то и сотнями. Как записать этих безымянных мучеников в синодик? Но не даром он помазанник Божий! Нашел-таки решение: «А которые в сем сенаники не имены писаны, прозвищи или в котором месте писано 10 или 20 или 50, – диктовал царь, – ино бы тех поминали: «ты, Господи, сам веси имена их».
Увлеченный своей инфернальной бухгалтерией, вспоминал кровавый старец былые «подвиги»; страшные картины вставали перед его глазами.
Вот добрался он до 1570 года:
«Казни в Москве… июля 21 дня – 16 душ, среди них женок двух, да детей двух, да князя Петра, боярина Серебреного,…»
«Июля 27 дня… – Никита Фуников, казначей земский, да Иван Висковатый, печатник. Василий Стефанов, дьяк з женою да 2 сына, другой дьяк Иона Булгаков з женою да з дочерью, дьяк Григорий Шапкин с женою да 2 сына… Да подъячеи – Григорий Печёрин, Воин, Борис, Макарей…».
Последние слова писцы едва разобрали, а следом за тем, утомленный монотонным перечислением, старец поник лысой головой, погрузившись в тревожный сон, что с ним в последнее время случалось нередко.