Новый сладостный стиль - стр. 97
Александр сел на койку, еще хранившую следы вчерашней ночной борьбы с «Денисом Давыдовым». Приглушив звук, он стал смотреть всю программу, не пытаясь даже представить себе направление общественной мысли, вообще ничего не понимая и только ощущая крепкий и приятный лимонный запах, проникавший в «Кадиллак» из соседнего садика. Уют и сонливость сошли к нему, как будто бабушка Ирина присела рядом, смотрела с любовью и иногда чесала за ухом. Можно ни о чем не беспокоиться, если бабка здесь, если она так приятно пахнет лимонным деревом.
Сколько времени он так дремал, неизвестно. Телевизор как-то сам выключился, что с ним нередко случалось. В дверь постучали. Он выкарабкался из постели и открыл. Перед ним стоял Стенли Корбах.
– Вы, наверное, уже спали, Алекс? – смущенно спросил он.
– Напротив, только что проснулся, – ответил Александр. – А вы что же, не полетели в Сиэтл?
– Напротив, уже обратно прилетели, – пробормотал Стенли. Он присел на край стола. В сумеречном освещении комнаты выглядел как молодой человек. – Я, знаете ли, прилетел оттуда сюда, чтобы вам на ваш вопрос ответить, но по дороге забыл свой ответ.
– Какой вопрос?
– Ну вы же спросили, почему я занимаюсь поисками Корбахов и вообще генеалогией.
– Простите за бессмысленный вопрос.
Стенли усмехнулся:
– Ответа нет, но есть бессмысленное признание. Я просто не могу жить из-за смерти. Вам это знакомо?
Теперь уже Александр усмехнулся:
– Как бы я жил без этого?
Стенли вперился в его лицо:
– Чем вы лечились от этого?
Он пожал плечами:
– Кривлялся в театре.
Вдруг сильный начальственный стук в дверь оборвал развивающийся диалог между потомками одного оплодотворенного в 1859 году яйца. Поворот набалдашника замка, и в комнату вступила не кто иная, как несравненная Бернадетта Люкс, могучие формы на просвет сквозь пеньюар жатого шелка.
– Хэй, Лавски, как дела, бэйб, такой миленький, такой одинокий?
Вместе с ней как бы вошел весь гвалт, а заодно и весь запах бара. Чудо из чудес, меж грудей у нее этой ночью помещалось почти идеальное создание, собачонка породы чихуахуа весом не более полуфунта. Торчали дрожащие ушки, мерцали дрожащие глазки, колыхался бюст, надежный оплот животного миниатюра.
– Э, да тут еще один мальчик! – воскликнула домоправительница при виде огромной фигуры гостя.
– Какой прекрасный сюрприз! – пророкотал магнат. – Провидение все-таки иногда бывает снисходительно к своим тупицам!
– Это наша Мессалина Титания, – пояснил Александр.
– Мимо цели, Лавски! – Люкс погрозила ему пальцем с крупным, как образчик мыла, навахским туркуазом, после чего протянула неслабую руку «еще одному мальчику» и представилась: – Берни-Терни.