Новый скандал в Богемии - стр. 70
– Женщины, – осуждающе заметила я. – Экзотические женщины. Я слышала о них. Но зачем такому человеку делать вид, будто я ему понравилась? Ведь я скучная домоседка. Или он хотел посмеяться надо мной?
– Нет-нет! Он наверняка не хотел обидеть тебя, Нелл. Если бы он узнал, что ты подозреваешь его в желании посмеяться, он пришел бы в ужас. Но это вовсе не значит, что он не мог обидеть тебя случайно, против воли. – Годфри задумался.
– Но зачем он вообще обратил на меня внимание?! – воскликнула я. – Зачем было давать мне повод думать, что я имею право обижаться на него? Я не понимаю этого. Так же, как ты не понимаешь, зачем Ирен нужно вступать в поединок со своим прошлым. Не может быть, чтобы я действительно нравилась Квентину Стенхоупу.
– Но ты ему нравишься, Нелл! Ты нравишься всем нам. Неужели ты сомневаешься в этом?
– В вас с Ирен – нет. Но если бы я могла позволить себе думать, что Квентин любит меня, как мужчина может любить женщину, то… Нет, такого не может быть.
Годфри снова улыбнулся:
– Ты не в силах заставить мужчину полюбить тебя. Но если уж кто-то в тебя влюбится, с этим ничего не поделаешь.
– И ты думаешь, что Квентин… влюбился?
– Я не знаю, Нелл. Мы виделись лишь несколько раз. А о том, что произошло между вами, знаешь только ты. Но я отвечу на твой первый вопрос. Да, Нелл, человек, ведущий такую странную, чуждую условностей жизнь, вполне может восхищаться женщиной, которая олицетворяет надежность и стабильность, ведь именно их он лишен.
– Ты имеешь в виду невежественную и глупую девицу? Но почему, Годфри, почему?
Он приподнял мой подбородок и проникновенно посмотрел мне в глаза:
– Потому что в ней есть то, чего он не сможет найти нигде в этом мире. И он знает об этом.
Его ответ смутил меня. Но не успела я задать очередной вопрос, как услышала, что дверь наверху скрипнула.
Мы оба вздрогнули и повернулись на звук.
В темном дверном проеме фигура Ирен светилась, будто призрак. На ней был светлый шелковый пеньюар с кружевом. Темные спутанные локоны рассыпались по плечам.
– Вот ты где! – сказала она, как ни в чем не бывало. – Мне нужно помочь причесаться на ночь.
Несмотря на подчеркнуто беззаботный тон, в ее голосе сквозила неуверенность.
Мы с Годфри переглянулись, как бы спрашивая друг друга: «К кому из нас она обращается?»
Он встал и прислонился к стене:
– Мне кажется, у нас есть заботы и поважнее.
– Да, – ответила она недовольно. – Но раньше ты любил расчесывать мне волосы.
Годфри застыл в нерешительности. А Ирен ждала. Я сидела сгорбившись, как мойщица посуды, стараясь стать как можно более незаметной.