Новый скандал в Богемии - стр. 66
Его злой тон напомнил мне о тех унижениях, через которые пришлось пройти Ирен в последние дни в Праге. Ее раздавленная гордость и гнев, который она так долго сдерживала внутри, вырвались наружу. Только сейчас перед ней стоял Годфри, а не Вильгельм фон Ормштейн.
– Нет, – сказала она решительно, и на ее щеках проступил румянец. – Но когда я бежала из Праги, я полагала, что спасаюсь и от мужчины, который лишает меня свободы. – Теперь ее лицо пылало. – И я никогда не думала, что другой мужчина поступит со мной точно так же.
Она повернулась, зашелестев платьем, и бросилась прочь из комнаты, как темно-синее грозовое облако. Годфри поспешил за ней.
– Ирен! Свобода тут совершенно ни при чем! – кричал он вслед ее затихающим шагам. Где-то наверху хлопнула дверь, словно поставив точку в этом разговоре.
Было слышно, как Годфри начал подниматься по лестнице и почти сразу остановился. Воцарилась полная тишина. Потом снова раздались его шаги. Он спускался обратно. Заскрипели половицы в гостиной. Я увидела, как его темная фигура промелькнула в плохо освещенном холле, и услышала, как хлопнула входная дверь.
Я сидела тихо, как Казанова в накрытой клетке. Пальцы помимо воли вцепились в Библию. Видимо, мне инстинктивно хотелось найти что-то стабильное и надежное, потому что в доме вдруг воцарились хаос и отчуждение. Часы пробили половину четвертого. Я все еще сидела в гостиной.
Спустя какое-то время я услышала, как открылась и закрылась входная дверь, и виновато вскочила с дивана, как будто что-то натворила. Передо мной появился Годфри. Он стоял с опущенной головой, сунув руки в карманы брюк, и смотрел на меня исподлобья.
– Боюсь, мы поставили тебя в неловкое положение, Нелл, – сказал он.
Я сама не понимала, расстраиваться мне или радоваться тому, что он наконец вспомнил обо мне.
– Я видела эмоциональные всплески Ирен и раньше, – поспешила я успокоить его.
– Но ты не видела моих. – Он медленно вошел в гостиную. – Она была когда-либо до этого так импульсивна?
– Случалось. Но на моей памяти она раньше не была такой несдержанной. Думаю, всему виной сцена: это в театре она приучилась временами переигрывать. Уверена, Ирен вовсе не так расстроена, как кажется.
Он подошел к лестнице и посмотрел наверх. Я видела его тонкий профиль. Хоть свет был тусклый, я заметила по лицу Годфри, что он очень напряжен.
Он быстро поднялся вверх по лестнице, и его шаги стучали, как сердце загнанной лошади. У меня тоже сердце колотилось в груди. Внезапно шаги Годфри смолкли, и я осталась в полнейшей тишине. Кроме шума в ушах, до меня не доносилось ни звука.