Новый скандал в Богемии - стр. 50
– Надеюсь, вы простите мне всю эту таинственность, – начал он. – Боюсь, дело, которое мне нужно обсудить с вами троими, слишком личного характера.
Со всеми троими! Мое сердце учащенно забилось, хоть я и давала себе обещание оставаться спокойной перед столь высокопоставленным господином.
– Наверное, лучше начать с дела, а к обеду перейти позже? – произнес Ротшильд, выходя из белой гостиной и предлагая нам следовать за ним. Двое его помощников шли позади нас. Может быть, они следили за тем, чтобы мы не сбежали?
Миновав парадный зал, барон свернул в часть здания, интерьеры которой не отличались ни пышностью, ни величием. Только представьте себе мое удивление, когда, пройдя по коридору, а потом по узкой лестнице, мы в конце концов очутились в подвале.
Барон подошел к лестнице и остановился:
– Заранее прошу прощения у дам. Хоть в подвале и есть несколько приличных комнат, большинство помещений выглядит довольно непрезентабельно. Но для меня очень важно, чтобы наш разговор прошел в полной безопасности.
Закончив объяснения, он начал спускаться вниз. Годфри пошел вслед за ним, потом осторожно стали нащупывать ступени мы с Ирен. Позади нас шли двое… кто были эти люди? Доверенные лица? Шпионы? Охранники?
Подвальные помещения особняка Ротшильдов оказались полной противоположностью той роскоши, что мы видели наверху, словно дворец представлял собой не что иное, как шкатулку с секретом. Мы прошли через целую паутину коридоров. Повсюду на стенах виднелись трубы водопровода и неприметные двери. Я старалась представить, что находится за ними: кладовые, каморки слуг, кухни, винные погреба, а может быть, склепы, тюремные камеры или комнаты пыток?
В темноте мы с трудом понимали, куда идти, хотя кое-где на стенах висели газовые фонари, смутно освещая нам дорогу. Барон шел, не сбавляя темп, и наконец остановился перед темной дубовой дверью.
– Обычно женщины сюда не допускаются: здесь отдыхают мужчины, возвращаясь с охоты. Но сегодня комната нужна мне для дела. Я прошу прощения за запах табака.
– Не стоит извиняться, барон, – махнула рукой Ирен. – Мы даже можем внести свежую ноту в ваш старый табачный букет.
– Вы курите, мадам?
– Случается, я даже хожу на охоту, барон.
Казалось, Ротшильд был в тупике и не знал, что ответить. Он кивнул своим людям, и они распахнули перед нами двойные двери.
Мы вошли в огромную комнату. Газовые лампы мерцали, словно свечи в католической церкви во время службы; по периметру стояли обитые кожей диваны. Повсюду на стенах висели головы зверей – медведей, оленей, кабанов. Свет отражался в их коричневых стеклянных глазах.