Новый скандал в Богемии - стр. 43

Хотя она говорила несерьезно, Годфри нахмурился.

– Я был очень невнимателен к тебе, – признал он.

Я выпрямилась, испугавшись, что стану свидетелем маленького домашнего скандала. Однако ничего подобного не произошло. Годфри подошел к хрустальному графину.

– Бренди? – спросил он Ирен. – Новые платья и убийство – должно быть, это все очень утомительно. Нелл, налить тебе бокал?

– Это то самое бренди, которое ты купил, когда закончился суд по делу о Бриллиантовом поясе королевы Марии-Антуанетты?

Он кивнул.

– Слишком французское, – сказала я, понюхав бренди. – Спасибо, не надо.

Годфри вернулся в свое кресло и снова погрузился в мысли, рассматривая янтарную жидкость в бокале. Ирен уселась на ручку кресла и убрала со лба мужа очаровательный темный локон, который все время отбивался от остальных.

Некоторые вещи должны происходить без свидетелей, и я решила, что мне пора удалиться. Меня остановил голос Годфри. Он произнес, глядя на огонь в камине, словно вспоминая далекое прошлое:

– Мне сделали очень странное предложение.

– Это связано с твоей работой? – спросила я.

Годфри быстро взглянул на меня.

– Да, – вздохнул он. – Как вы знаете, я брался за любые дела, в основном связанные со знанием английского закона. Оплачивается такая работа скромно, и к тому же она чертовски скучна.

Ирен сочувственно кивнула. Мне не нравилось, когда Годфри ругается, но я вынуждена была признать, что с тех пор, как мы уехали из Англии, наша нестабильная жизнь действительно оставляла желать лучшего. Порой нам было совершенно нечем заняться и мы проводили дни в безделье, а иногда ввязывались в сомнительные рискованные дела, связанные с преступлениями и их последствиями. А доход от дела о бриллиантах Марии-Антуанетты между тем неумолимо таял.

Мой покойный отец был викарием. С самого раннего детства я привыкла помогать ему по дому и в церковном приходе. Мне нравилось заниматься спокойными бытовыми хлопотами. Но Годфри и Ирен были куда более светскими и публичными людьми. Они стремились к новым открытиям, они хотели блистать в суде и на сцене. Однако судьба лишила их обоих той жизни, которой они заслуживали. Здесь, в Париже, они чувствовали себя будто в ссылке, как Квентин Стенхоуп в Афганистане. Я подумала о Квентине и о том, что он, возможно, жив, и сжала руки от волнения. Годфри заметил мой жест, но неправильно истолковал причину моей тревоги:

– Пожалуйста, не беспокойся, Нелл. Многие решили бы, что у меня здесь открываются отличные возможности и что мне неожиданно подвернулся сногсшибательный счастливый случай, но я просто растерялся и не знаю, что делать.