Новый Рим и славяне. Византийские мотивы славянства и Руси - стр. 18

Холодный пот тонкими капельками проступал на челе Хилвудия. Он утёр его, сделал несколько больших и тяжёлых глотков вина, а затем весь превратился в слух. Прокопий выпил вслед за стратигом, словно не замечая того, что творилось с собеседником, и, будучи в хмельном азарте, продолжил рассказ:

– Часто в театре на виду всего народа Феодора скидывала платье и оставалась нагой среди всего собрания, повязав свои половые органы и низ живота маленькой повязкой не потому, чтобы стыдилась показывать народу, но потому, что никому не позволялось здесь выступать совершенно обнажённым, не имея повязок на половых органах. В таком виде, медленно сгибаясь назад, она ложилась на землю лицом к верху. И она поднималась после этого не только не покрытая краской стыда, но даже ожидая похвал и прославления за такое зрелище. Она была не только сама бесстыдной, но и гениальной учительницей всякого бесстыдства…

Здесь голос Прокопия сорвался. Хилвудий посмотрел на собеседника и понял, что тот давно неравнодушен к Феодоре. Он не спросил у своего учёного друга, спал ли тот с ней когда-нибудь, но понял, что сейчас не это важно и что Прокопий не может простить ей чистых и страстных чувств, пережитых им в молодости, и, вероятно, какого-то оскорбления. Тем временем рассказчик собрался с мыслями, сморщил свой высокий лоб и пьяными устами продолжал вещать Хилвудию:

– Порой, скинув одежды, Феодора стояла посреди сцены с мимами; бесстыдно выгибаясь и опять поднимаясь. Она с гордостью показывала арену своего обычного искусства перед теми, которые уже не раз испробовали её, и теми, которые ещё к ней не приближались. С таким же безграничным цинизмом и наглостью относилась она к своему телу, что свой стыд считала не там, где он по законам природы находится у других женщин, а у неё на лице. А тех же, которые сходились с ней, тотчас можно было со всей ясностью заключить, что общение с ней у них происходит не по законам природы. Поэтому более приличные люди, встречаясь с нею на площади, уклонялись и поспешно отходили от неё, чтобы, коснувшись одежд этой женщины, не заразиться такой грязью и нечистью. Так суждено было родиться и воспитаться этой женщине и стать прославленной среди многих городских блудниц и в глазах всех людей.

– Ну а когда же она стала той, кто она сейчас? – спросил, трезвея и приходя в себя, Хилвудий.

– Вскоре. В неё безумно влюбился Юстиниан и сначала сошёлся с ней как с любовницей. Феодоре удалось тогда тотчас же получить огромное влияние и приобрести огромное состояние. Для этого человека было самым большим удовольствием, что обычно случается с безумно влюблёнными, оказывать своей любовнице всевозможные милости и осыпать всякими богатствами. Пока жива была императрица (жена дяди-императора Юстина. –