Новый мир - стр. 23

Я хмурюсь.

Я в доме должен быть один.

– Напомни, за какую футбольную команду болел твой отец в прошлом году, и почему стал болеть за другую?

Она тут же с готовностью пишет ответ на листе.

Правильный.

Смотрю на весь арсенал, что она притащила в своем портфеле.

Думаю.

Прицениваюсь. «За» и «против».

В итоге недовольно защелкиваю оставшиеся замки на двери:

– Ровно два дня – говорю ей – после чего убираешься отсюда, а все оружие остается со мной.

Она энергично кивает головой.

Но за эти пару дней Лили успевает доказать мне, что может быть полезна не только в обмене отцовского оружия. В эти дни как раз накрывается окончательно водоснабжение, и она помогает мне с водой из колодца.

Я могу поспать на диване, потому что половину ночи у окна теперь сидит она. Если заметит что-то подозрительное – сразу должна меня разбудить.

Я был уверен, что из-за Лили моя жизнь осложнится – но с ней в чем-то стало проще. Появился человек (пусть и ребенок), на которого можно было переложить часть обязанностей. Разделить их с кем-то, как и разделить риск.

Оставлять ее было опасно – потому что в одиночестве было спасение. Но с другой стороны, с ней я гораздо быстрее добывал воду и гораздо лучше спал. Это в свою очередь снижало риски и тогда, получалось, что она уже была полезна.

Я долго думал, но все-таки Лили показала себя не как слюнявого ребенка, которому я должен быть нянькой – а как более или менее нормального компаньона, с которым можно делить работу и риски.

Тогда я решил, что можно дать этой попытке шанс. В конце концов, если вдруг что пойдет не так – я в любой момент могу вышвырнуть ее за дверь без каких-либо проблем. Или даже пристрелить…

Но прошло уже 8 месяцев, а «если вдруг» пока так и не наступило. Когда еда кончилась, я разработал схему, по которой мы вместе могли ее доставать. Мне потребовалось около полугода (было бы намного меньше, если бы сохранился доступ в интернет), чтобы выучить язык жестов. И теперь мы можем переговариваться с Лили совершенно беззвучно, прекрасно друг друга понимая.

Это сильно помогает на вылазках за едой и к колодцу. Нам не нужны даже шептания, чтобы переброситься наблюдениями об обстановке. В этом у нас значительное преимущество перед остальными выжившими.

У них уже нет шанса научиться языку жестов. Интернета, электричества – ничего этого нет. Меня же учила сама Лили. Долго, с помощью листов и ручки, объяснений и так далее, но все-таки более или менее я все это усвоил.

Мы можем так общаться.

Они нет.

Механизм прост. Пока умирает кто-то другой – мы живем. Так что да, меня вполне утешает мысль, что мы в чем-то обходим других выживших, и умеем то, что недоступно им.