Новый год по новому стилю - стр. 42
Для меня даже «привет» пожалели. Сразу присел подле Любы и протянул руку.
— Гриша.
И схватил ребёнка за руку. Даже потряс. Сколько серьёзности! А я с серьезным видом раскланивалась с соседкой. Краснея. Да, ребёнку дядя в разы интереснее его машины, а тут наоборот — машина на первом плане. И почему мне становится стыдно за чужие мысли?
— Твой новый, что ли? — бросила соседка, хотя могла бы промолчать.
Новый? Будто я кавалеров как перчатки меняю! Меня после развода никто и никогда ни с кем не видел. Что за наезд? Или это сделано нарочно, чтобы испортить мне малину? Дебильная человеческая зависть?
Сработало — Вербов на мгновение вскинул на нас глаза, но, к счастью, ничего не ответил соседке, а, к несчастью, что-нибудь про меня да подумал… Черт, ну кто за хлебом субботним утром ходит?!
— А я тебя знаю, — Люба быстро переключила внимание Вербова на себя.
Тебя? Ну вот что значит отсутствие в жизни ребёнка воспиталок с именем и отчеством! Но мне бы заранее напрячься по иному поводу… Знает?
— Ты — гад, который не бог…
Вербов глаз не поднял. Мои, наверное, сейчас из миндалевидных сделались круглыми. Мамочки родненькие…
— Это кто же меня так называет? Мама?
У мамы затряслись ручки.
— Люба…
Я, наверное, слишком тихо позвала дочь — голос пропал. Или Вербов слишком шумно поднял ее на руки. Это ещё зачем? Для допроса!
— И тетя Лия.
Боже… Хорошо, что пуховик расстегнут… Что я молчу? А что — я могу вырвать у него ребёнка?
— Знаешь, Люба, твоя мама может меня так называть, потому что знает меня…
Что он несёт… У меня в ушах звенит…
— А для тебя я пока побуду Гришей, ладно? Ты же меня ещё не знаешь. Вот узнаёшь, составишь своё собственное мнение и решишь, гад я или нет. Уговор?
Это для кого речь сейчас была?
Он, не спуская ребёнка с рук, запихнул Любу на заднее сиденье, точно мешок картошки. Благо дверь открыл заранее.
— Куртку снимай. Здесь жарко, — и начал сразу командовать.
На улице тоже жарко… И стало ещё жарче, когда Вербов захлопнул заднюю дверь, отрезав меня от ребёнка и от всех путей отступления
— Что стоишь? — И действительно, что это я стою? Лучше бы села, пока коленки не затряслись. — Особое приглашение надо?
О Боже, откуда у него взялся вдруг такой низкий голос?
— Я хочу с ребёнком сесть. Можно? — почти пропищала я.
— Нельзя! — отрезал хозяин авто. — У меня кресло посередине стоит. Не поместишься с краю. Давай сюда пуховик!
Он стащил его с меня рывком, и я отпрыгнула от Вербова, как от горячей сковородки. Он обошёл машину и бросил нашу верхнюю одежду с другой стороны автокресла, а я решила обойти Мерседес спереди — не спеша, чтобы рассвирепевший ГАВ успел вернуться к водительской двери. Сейчас, разбежалась… Он никуда не ушел и даже распахнул передо мной дверь. Я села, и он шарахнул ей, как пощёчину дал.