Новые заветы. Самые известные люди России о своих мечтах, страхах и успехах - стр. 69
– Дочка, – сказал я. – Я не люблю ходить в васях у незнакомых людей. Я прошу вас извиниться и называть меня Андреем. Вы же умненькая, вы же так поступите, правда? И вот вам моя рука.
Почему я запомнил свою фразу после стольких бурбонов – очевидно. Знающие меня – например, по «Маяку» или по «Коммерсанту» – отдают себе отчет, как редко я поднимаюсь до такого уровня вербального благородства.
Главное, Она подала мне руку. И рассмеялась так светло, так по-девичьи: «Ну, Вася, ты прикольный». И тогда я пожал Ей руку. Крепко пожал. А когда уже не осталось сил смотреть в искаженное болью девичье лицо, я понял, что пальцы не разжимаются. И тогда я помог нам обоим закончить наш диалог. В армии это называется «сделать шмась». Это не больно, но обидно. Зато помогает быстро расцепить рукопожатие. Кто виноват, что, потеряв мою руку, она упала со стула?
В общем, пора было ехать собирать чемодан. У выхода из клуба меня нагнал негр. Поклонники потом спрашивали меня: «Что, правда реальный негр?» Ну как сказать: в принципе да, но какой-то серенький. Так вот, я понял, что он собирается драться. Я поинтересовался, что будет, если он промахнется. Вместо ответа он ударил. И промахнулся. Вместо повторного вопроса я нанес разящий удар в пах. И тоже (о бурбон!) промахнулся.
Чему учат в автобате Таманской дивизии? Тому, что боец – даже если ему не попал прямой в пах – все равно наклоняется вперед, инстинктивно прикрывая причинное место. И тогда рви его, падлу, на себя за плечи и падай вместе с ним. Так я и сделал. В смысле упал. И с ужасом понял, что не помню дальнейших действий.
Потом, уже у «Ауди Лонг» меня нагнал партнер Мити Борисова Дима Ямпольский и страшно кричал, что я больше не клиент их с Митей заведений. То есть ОГИ, АПШУ, «Джона Дона» и, трудно представить, «Маяка». Но дальше было еще страшнее. Из клуба выбежала, стеная, какая-то женщина с искаженным лицом и распущенными косами (по-моему, с вплетенными в них водорослями) и, воздев руки к небесам, стала падать в обморок на чужой капот. Все вопияло о том, что совершенные мной поступки дурны. Но какой более дурен, я так и не понял. Излишне крепкое рукопожатие? Или то, что, беспомощный, лежа на спине под телом хоть и серенького, но увесистого негра, я откусил ему ухо?
Р. S. Обычно в конце моих колонок следует мораль. Здесь их две. Одна дорога мне лично, вторая, думаю, главному редактору «Русского пионера». Итак.
1. Если вы не старый друг Васи (типа жена), не надо больше его называть Васей – хотя бы в качестве подарка на дембель.
2. Будь вы хоть Андрей Васильев, не надо ни при каких обстоятельствах нарушать формат колонки «Прогул уроков».