Новые заветы. Самые известные люди России о своих мечтах, страхах и успехах - стр. 38
– В чем проблема?
– Ни в чем, просто Юхан обидел, обманул.
Я поднимаюсь к нему, говорю:
– Слушай, Юся, надо как-то решать этот вопрос. Они там сидят, сейчас ножами будут тебе задницу колоть.
– Пусть приходят, я жду.
И сидит с кухонным тесаком. Я говорю:
– Может, ты все-таки извинишься? Как-то решим эту ситуацию.
– Не пойду, я прав.
Там внизу они правы, тут наверху он прав. Все это происходит во дворе простой московской пятиэтажки. В итоге я спустился вниз, и Вадик мне говорит:
– У него там есть «Опель-Вектра» красный.
– Забирайте, потом сам с тобой вопрос закрою, – облегченно говорю я.
Поднимаюсь наверх к Юхану.
– Отдавай ключи. Резать тебя не будут, а машину надо отдать.
Отдали машину, проходит дней десять, я собираю деньги, приезжаю к Вадику, забираю машину Юхана, приезжаю в тот же двор, счастливый, что все закончилось. И тут с двух сторон подъезжают шесть «восьмерок» «Жигули» – мокрый асфальт, длинное крыло, ну все как положено: теперь солнцевские. И спрашивают:
– Юхана машина?
– Да…
– Отдавай сюда.
– Не-е-е-ет!
Вадик-чеченец в ту зиму погиб: вылетел с моста в Москва-реку и ушел под лед.
Был единственный ресторан в Москве с дискотекой, куда сложно было попасть, – «Интурист» на улице Горького по субботам. Туда все пытались прорваться, например грузины, выдавая себя за итальянцев. Но югославские студенты обычно помогали. Тогда только начался Карабах, и приехали мы туда всей компанией: Ваня Охлобыстин, Кеосаян и Юхан в том числе на его машине. А до этого Тигран фломастерами разрисовал всю машину: «Свободу бедным армянам, Карабах наш». Напились, как водится, оставили машину, уехали к нему на Мосфильмовскую, где мы все жили: и я, и Света, и Сережа наш там родился. Приезжаем на следующее утро – машина стоит вся закрытая аккуратненькими картонками. Я вызвался сесть за руль, остальные отошли в сторонку, подошел с ключами, открыл, тут меня и забрали в отделение, в 108-е!
Юхан уезжает на фестиваль документального кино с какой-то своей песней. До этого он не поленился заехать во вгиковскую общагу к таджикам: как-то дорогу надо скрасить, купил у них отменной чуйской травы. Сидит на перроне вокзала и приколачивает. Рядом сидит мужчина. Заколотив огромную штакетину, Юхан прикуривает и говорит:
– Не хотите, извините, пожалуйста, господин хороший, покурить?
– Конечно, хочу.
И показывает ксиву майора милиции. Его тут же закрывают. Во ВГИК приходит дикое письмо…
Во ВГИКе у меня спрашивают:
– А где ваш товарищ Юхан?
– А что он натворил?
– Нет, ничего. Просто он не появлялся полтора года. Но вы ему передайте: если он захочет дальше учиться, мы его всегда примем.