Новые законы. - стр. 45
Ничего не помогало. Ничего! Она не возвращалась к жизни, и тогда Таймар, не понимая, что делает, порезал себе руку, и принялся кропить своей кровью губы девушки, приговаривая какую-то тарабарщину, которая всплыла в его мозгу откуда ни возьмись.
– Авер майрей дайрй драй, – шептал он, пытаясь напоить Китэрию своей жизненной силой. – Авер майрей дайрй драй.
Потом он встал, продолжая читать заклинание и, словно сомнамбула, принялся чертить вокруг её распластавшегося тела круг с засечками, вкручивающимися в самое ядро земли.
– Авер майрей дайрй драй, – повторял и повторял князь, уже сидя вместе с этэри в кругу.
Таймар шептал и шептал непонятные ему слова, окропляя землю кровью, пока перед ним не возникла страшная морда Завула.
– Две жизни, – прохрипел князь, подняв на зверя глаза. – Отдаю две жизни из тех, что недавно обрёл, за неё.
Глаза Завула хищно блеснули, морда оскалилась, и Таймара сковал такой холод, какого он не испытывал никогда в жизни. А потом из него, словно тонкой струйкой, вытекла часть его новой сути.
Обессиливший князь упал рядом с Китэрией. Завул же довольно прочавкал что-то неразборчивое и как будто даже улыбнулся, прежде чем убраться в своё подземное царство.
Князь выдохнул, повернулся к этэри.
Он смотрел на её мертвое лицо, гладил волосы и ждал – ждал, что она откроет свои колдовские глаза, что взглянет на него, и он снова ощутит себя нагим перед ней. Несмотря на это непривычное и чуждое для него чувство он хотел вновь испытать его, хотел почувствовать на себе её магию, нуждался в её взгляде, как в воздухе. Но ничего не происходило, она по-прежнему оставалась холодна и бездыханна.
Тогда он сел, взял её на руки, будто хотел отогреть своим теплом и сидел так неизвестно сколько времени. Он ничего не чувствовал, совсем ничего. Он будто замер, обратился в камень, в глыбу – черную бездушную глыбу. Лишь его глаза жили сами по себе, оплакивая смелую этэри, которая предпочла рабству смерть.
21. глава 21 Огайра
Когда Огайра осознал, что всё увиденное им не сон, а жестокая явь, чуть было не рехнулся. Потом, неизвестно каким образом, всё же заставил себя прийти в чувства.
Из услышанного он понял, что Истана в замке и даже в столице нет. Ещё он понял, что благочестивый первенец Деорака и его грозный меч, разрубающий границы с соседними государствами, что-то не поделили, а если точнее – кого-то.
«Неужели набожный принц забыл о зароке? – думал Огайра, сидя на своём посту и провожая конницу и пеших, отправляющихся в погоню за Истаном и сбежавшей наложницей. – Неужто нашлась красотка, запавшая в душу принца настолько, что он решился пойти против брата?»