Новые странствия Салли Джонс - стр. 13

У нее был чудной акцент, в ее речи смешались слова из разных языков. И все же я легко понимала ее. Я села, а она тем временем принесла две чашки и наполнила их горячей красновато-бурой жидкостью из латунного ковшика с длинной ручкой. Я отпила немного, но не смогла определить по вкусу, что же это такое.

– Я предсказывала будущее собакам и кошкам, – усевшись напротив, сказала Маргоша. – Но обезьянам – никогда. Хочешь, погадаю? Это бесплатно. В благодарность за помощь.

Я покачала головой: мне совершенно не хотелось, чтобы мне гадали. Но потом вспомнила, что сказала Сильвия Дюбуа, когда я только начала работать в парке. Что Дженкинс во что-то там «вовлек» Маргошу. Ради меня. Что она имела в виду? Хорошо бы это выяснить.

Каким-то образом Маргоша прочла мои мысли. Не знаю как, но, возможно, читать мысли для гадалки – не такое уж и непривычное дело. Она подалась чуть вперед, посмотрела мне в глаза и сказала:

– Ты хочешь что-то узнать, так?

Я кивнула.

– Это связано с кем-то из парка?

Я снова кивнула.

– Тогда полагаю, – сказала Маргоша, хлебнув загадочного напитка, – ты хочешь знать, как Харви Дженкинсу удалось устроить тебя на работу в луна-парк. Я права?

Не это ли имела в виду Сильвия Дюбуа? Я немного подумала и снова кивнула.

– Я не сплетница, – сказала Маргоша. – И уж себе во вред точно болтать не стану. Но для тебя сделаю исключение. Отчасти потому, что ты мне помогла. А еще потому, что ты не умеешь разговаривать. Тебе можно доверить тайну.

Маргоша, конечно, не догадывалась, что я умею писать. И знать это ей было необязательно. Она снова подалась вперед и, понизив голос, продолжила:

– До твоего появления Дженкинс работал карусельным смотрителем на пару с человеком по фамилии Ковальски. Он был поляк, в нашем парке прослужил почти год. Тихий приятный мужчина. Дженкинс трудился в вечернюю смену, Ковальски – в дневную. Однажды Дженкинс пришел ко мне и попросил об одолжении. Это было вскоре после того, как мы приехали в Лиссабон. Он обещал, что заплатит мне, если я сделаю так, что Ковальски уволится.

Маргоша отпила еще глоток и продолжила:

– Мы с Дженкинсом знаем друг друга давно. И я была кое-чем ему обязана. Поэтому отказать не могла. В тот же день я пригласила Ковальски к себе и погадала ему на спитом чае. Я притворилась, что очень встревожена тем, что вижу в чашке. А потом рассказала, что, к сожалению, он скоро умрет. Несчастный перепугался не на шутку и захотел узнать, как это произойдет. «Тебя разорвет на куски, – сказала я, – при взрыве паровой машины, которая крутит карусель».