Новые приключения Гомера Прайса. Сентербергские истории - стр. 14

. И знаете, что смешнее всего? Никогда не угадаешь, как на человека это найденное золото повлияет. Кому-то не терпится потратить всё до последней крупинки, а другие копят золото, пока не наберут огромную кучу. Ещё бывают такие, кому позарез надо свою власть показать, эти сразу важничать начинают. А ещё я встречал парней, которые нет-нет да и задумаются: что они роют, зачем они выковыривают эту жёлтую ерунду из земли? И съесть её нельзя, и построить из неё ничего нельзя, и зимой от золота не согреешься, как от угля, и надеть его нельзя, если, конечно, не сделать из него себе вставную челюсть или ещё какую-то сверкающую штучку, без которой прекрасно можно обойтись.

Вот взять Попрыгунчика Мак-Туда, такой нетерпеливый парень. Я был уверен, что он в секунду всё потратит, но не тут-то было. Он – ну кто б мог подумать! – оказался из тех, что копят. Ну а я – из тех, кто сразу тратит, прямиком из лотка.

Вот оно как. Мы промывали и промывали. И должен вам сказать, друзья мои, что нет ничего интересного в промывании золота. День за днём ты только и делаешь, что берёшь пригоршни грязи и швыряешь их в лоток, потом опускаешь его в воду и трясёшь туда-сюда, пока песок и грязь не вымоются. И вот так ты трясёшь туда-сюда, туда-сюда… И наконец на дне лотка видишь сияющий самородок. Или даже два. Золото просто очень тяжёлое, так что оно опускается на дно лотка, а не вымывается с грязью.

Так мы и сидели на корточках на берегу этого ручья, рыли, окунали и промывали. Когда самородок находил Попрыгунчик, он сразу клал его в один из маленьких кожаных мешочков, что висели у него на поясе. Сначала он наполнял самородками один мешочек, потом следующий и так далее. Как я уже сказал, Попрыгунчик был из тех, кто копит. Он постоянно пересчитывал свои маленькие мешочки с золотом и никогда не снимал с пояса – боялся, что сопрут. А у нас как раз в то время кофейник продырявился, и кофе в нём уже было не сделать, так что я хранил своё золото в нём. И каждую пару недель, когда он наполнялся, я седлал мула, отправлялся в город и тратил всё до последней крупинки – до самого дна кофейника. Потом возвращался назад, чтобы намыть себе ещё кофейничек, и смотрел, как Попрыгунчик пересчитывает свои маленькие кожаные мешочки. Чем больше золота находил Попрыгунчик, тем беспокойнее он становился и тем больше подпрыгивал. Найдёт несколько самородков с одной стороны ручья, положит в мешочек, прикреплённый к поясу, а потом – р-р-раз и перепрыгнет на другой берег. Там ещё нароет и тоже положит в мешочек.

Так вот, золото – штука очень тяжёлая, и эти мешочки у Попрыгунчика весили всё больше, и ремень вместе со штанами болтался у него где-то на бёдрах. А рубашка взмывала вверх каждый раз, когда он перепрыгивал через ручей. Мешочки весили всё больше и больше, но Попрыгунчика это совершенно не волновало. Он промывал, копил и прыгал сначала с той стороны ручья, что был ближе к скале, потом – с другой. И вот сижу я как-то у нашего ручейка, и вдруг мне в голову приходит блестящая идея.