Новые люди. Том 2 - стр. 25
Фюргарт не повернулся. Он знал, что опытные рыцари правы, а в мальчишке Хонге говорит юность, которая всегда болезненно ищет справедливости и возмездия. Может, он и сам еще мальчишка, но что будет с ним, если он начнет равнодушно отворачиваться от сиротских слез?
– Если мы мужчины и рыцари… – проговорил Баррион.
Небо перед его лицом вспыхнуло и распалось надвое. Дыхание у него перехватило, и слова застряли в горле. Над лесом, в точности над старой просекой торжественно поднимался бело-голубой столб. Прозрачное ночное небо свернулось белесым сиянием, как яичный белок. Вдруг из-за горизонта стали подниматься черные тугие тучи. На их фоне горящий столб сиял еще ярче. Зрелище было грандиозное и невероятное…
– Если это не ответ неба, – сказал Баррион, поворачиваясь к ошеломленным спутникам, – то я не знаю, что еще нас вернет на путь рыцарства.
…Собирались скоро. Уно Кутасов больше ничего не говорил, только молча смотрел темными глазами и чесал пятерней в черной бороде, пока слуги сворачивали бивуак. Подъехали старшина обоза Еремей Вохальд и старик Зиновий Лурия. Кутасов начал им шептать что-то, показывая на столб и на детей.
Баррион взобрался на коня и ждал, когда можно будет тронуться в путь. Он не знал, сколько времени будет продолжаться это небесное знамение. И, положа руку на сердце, вовсе не было уверенности, что оно относилось к ним, но старая просека была освещена, как днем. Этим нужно было воспользоваться. Как знать, может быть, им будет сопутствовать удача и к утру они вернутся на прежнюю дорогу на запад.
К нему подошел старик-купец Лурия. Руки он прятал в ночной плащ.
– Значит, дальше вы с нами не пойдете, благородный рыцарь? – спросил он.
– Мы прошли самый трудный участок. Завтра вы выйдете на открытую дорогу. Вас много, и никто не решится напасть на обоз.
– Так-то оно так, – мелко покивал старик. – Я, милорд, не о том… много я на своем веку видел людей с разными зверями и чудными созданиями на одежде и доспехах. Все они называли себя рыцарями. Ради славы и чести они готовы были рисковать своей шеей на шумных ристалищах. Могли сложить голову за один цветок дамы сердца. Меч поверженного врага для них был самой желанной наградой. Только не видел я еще, чтобы из-за сермяжных ребятишек они сворачивали со своего блестящего пути и лезли в трясину.
– Ну, значит, тебе, старик, не повезло, – холодно ответил Фюргарт.
Он помнил еще, что, если бы не удивительное событие на небе, он мог и сам миновать старую просеку. Детей, конечно, они бы не бросили. Пристроили куда-нибудь…