Новые боги - стр. 67
После Италии болезнь перекинулась на Францию. И остановить ее было невозможно.
Пустели города и деревни, тень смерти витала над каждым…
– «Народ мой урукский гибнет, мертвые лежат на площадях, мертвые плывут в водах Евфрата!»[14] – тихо произнес Вольфгер, глядя в серые сумерки, окутывающие лес.
– Прошу прощения? – подал голос бетайлас, оглядываясь.
Кадаверциан отрицательно покачал головой, продолжая думать о своем.
Одна из последних волн болезни, о которой хорошо помнил мэтр, юстинианова чума – пришла из Египта, забирая тысячи человек ежедневно. Сто миллионов за пятьдесят лет – воистину великая жатва.
И вновь эпидемия черной смерти накрыла Европу, убирая богатых и нищих, крестьян и королей.
– «Ничего не поделаешь… Ты герой и правитель! Но дни человека сочтены. И царь тоже ляжет и никогда уже не встанет»[15].
– Ты снова начал разговаривать вслух сам с собой, – сказал Босхет на том же самом языке, что и Вольфгер. И ассирийский странно прозвучал в прохладной ночи осенней Франции, среди высоких желтеющих вязов.
– Знаю.
Бетайлас не любил, когда мэтр начинал цитировать древние предания или озвучивал собственные мысли. Воспоминания кадаверциана нередко порождали не менее жуткие призраки, чем чума.
– Ты все реже призываешь меня, – неожиданно произнес Босхет, глядя прямо перед собой.
– Не думаю, что ты страдаешь от полного отсутствия путешествий по этому миру. Тебя часто призывает Кристоф.
– Он не знает моей истинной сути, как и все остальные твои ученики. Мне приходится играть роль расторопного слуги. Таким легче управлять, легче отдавать приказы. Думаю, большинство некромантов ценит в подобных мне силу и выносливость, но они не могут использовать все мои способности до конца. Им было бы затруднительно общаться со мной, если бы они знали, какой я на самом деле.
– Да, они вряд ли в курсе, что ты можешь цитировать древние шумерские предания, – рассмеялся Вольфгер. – А ты, значит, беспокоишься о душевном благополучии клана?
Бетайлас повернул голову и сверкнул глазами:
– Представь себе.
– И тебе не нравится новая роль?
– Я привык, – равнодушно отозвался дух-убийца. – И даже получаю некоторое удовольствие от нее. Но с тобой можно быть самим собой. И, клянусь Эррой[16], когда ты умрешь, поговорить станет не с кем.
Вольфгер улыбнулся.
– Надеюсь, это произойдет еще не скоро.
Бетайлас буркнул что-то неразборчивое и снова погрузился в размышления. А глава кадаверциан подумал о том, что это существо намного более древнее, чем он сам, и помнит времена еще до потопа. До первого потопа, естественно. И до первой чумы.