Новое утро - стр. 27

Кардинал медленно прошелся по съемочной площадке в сопровождении молодого священника, в то время как ассистент режиссера с пепельно-серым лицом поспешил прочь, вероятно, чтобы доложить своему начальству. Вивьен почувствовала, как кто-то дружески похлопал ее по плечу.

– Никто не может обвинить тебя в подхалимстве. – Леви Бассано ухмыльнулся, возвращая ей сценарий.

– Кардинал, похоже, не возражал.

– Не пойми меня неправильно. Я думаю, ему это понравилось. Может быть, даже слишком.

Она понимающе улыбнулась ему в ответ.

– Мой злой гений.

– Он мог бы прекратить все это одним движением пальца. – Леви указал на убогие неаполитанские апартаменты, которые раскинулись в Teatro 5.

Хотя Вивьен слышала о подобной цензуре, лично она не беспокоилась. Мужчин, ответственных за Италию, было трудно воспринимать всерьез – казалось, им просто не хватает внимания. Очевидно, кардиналу Маркетти больше всего не нравился этот кажущийся легкомысленным сценарий.

– Не то чтобы дома все было по-другому, – добавил Леви.

Вивьен пожала ему руку в знак сочувствия «ведьмам», на которых охотились в Америке.

– Представь, что вы с Кертисом или Клаудией – враги. Кого они могут считать своими друзьями?

– Думаю, любого, кто пойдет с ними. – Он повернулся к ней. – И это не мы с тобой.

– И вот мы здесь.

– По крайней мере, это прекрасное изгнание.

Но Вивьен начала опасаться, что, уехав из дома, она просто сменила один суровый мир на другой. Возможно, театральный мир более утонченный, чем кинематограф, но ставки в нем не менее высоки. Все, что имеет значение в любой отрасли, – это последние кассовые сборы и статус людей, которым вы понравились. Пробыв в Италии всего несколько месяцев, Вивьен уже знала, что режиссер Дуглас Кертис уважает ее. После сегодняшнего дня у нее закралось подозрение, что кардинал Маркетти тоже неохотно, но проникся к ней симпатией. Это могло быть полезно только в стране, где Ватикан по-прежнему обладал самым большим богатством и самым высоким положением.

Вивьен и Клаудия стояли в Пантеоне в окружении нескольких религиозных групп, совершавших паломничество по римским святыням. Клаудия надела солнцезащитные очки и повязала тонкий шифоновый шарф лимонно-зеленого цвета на волосы, которые были приглажены для вечерней съемки на природе. Шарф и очки помогали ей оставаться неузнанной в толпе и насладиться такими редкими моментами безмятежности.

Клаудия настояла на том, чтобы показать Пантеон Вивьен, которая со времен войны не заходила в церковь и избегала храмов Рима. Она следовала за Клаудией, пока они проходили мимо различных альковов с алтарями и предметами старины, выполненных в разных стилях – от древнего византийского до неоклассицизма прошлого века. Вивьен была удивлена знаниями Клаудии о реликвиях, пока та не рассказала о своем недавнем обучении у монахини из Каноссы на съемках фильма «Путешествие матери Моретты». Это был фильм, в котором снялась Клаудия в Италии прошлой осенью, основанный на биографии освобожденной рабыни Жозефины Бахиты.