Новое платье Леони - стр. 2
Долгие часы дороги туда, долгие часы дороги назад, и все для того, чтобы понять, стоит ли доверяться Жозефине Кортес.
Леони тоже хотела знать. А что знать? Она и сама не знала.
– Забавно, – говорила она, – я чувствую, будто наконец нашла свое место, будто обрела какое-то право на него. Все эти годы никаких известий… это сводило меня с ума. Я, в конце концов, спрашивала себя, не пригрезился ли мне Люсьен, не придумала ли я его себе и не дочь ли ты Рэя на самом деле.
– Мама, ну он же бесплоден! Ты забыла? Пустоцвет, Сухостой.
– Я уже перестала быть в чем-либо уверена. Я утратила память о своей жизни.
– Это у тебя началась амнезия после побоев.
– И я наконец хочу знать…
– Не особенно обольщайся, мам, может, эти люди – мерзкие крысы.
– А Жозефина Плиссонье похожа на крысу?
– Нет. И студенты вроде бы любят ее.
– Вот видишь! – отвечала Леони, гордясь тем, что получила очко в свою пользу.
Она жаждала подробностей: а она высокая, а она худенькая, а она красивая? Носит ли очки? А как она одевается? У нее тихий голос или громкий? Она, должно быть, очень умная, если ей доверили читать лекции студентам! Люсьен говорил, что не может уехать, потому что должен оставаться с дочерью и оберегать ее. Там, видимо, произошло что-то серьезное.
Стелле захотелось тогда закричать: «А меня, меня ты оберегала?» – но она сдержалась и только спросила:
– И он так тебе и не объяснил, в чем дело?
– Нет, но это его явно угнетало.
Леони тяжело вздохнула и прошептала:
– У тебя есть сестра, Стелла. Это ли не замечательно?
– Не нужна мне никакая сестра, – пробурчала Стелла, опять останавливаясь на знаке «Стоп». – И никто мне не нужен.
Когда смотришь из аудитории, Жозефина Кортес кажется нежной и скромной. Никогда не повышает голос. Вроде бы у нее есть очень уродливая собака по кличке Дю Геклен.
Сегодня она решилась и подсунула записку под дворник на ветровом стекле ее машины. Может быть, надо было написать что-нибудь другое? Как-то более внятно? «Меня зовут Стелла, я ваша сестра по отцу, ваш отец был любовником моей матери, как-то так… не слишком долгое время, правда, но достаточное, чтобы я появилась на свет. Хотелось бы знать… А что он был за человек? У вас есть его фотография? Отчего он умер 13 июля? Он был еще не стар. Ему было ведь в районе сорока, да? За две недели до смерти, когда он уезжал от Леони, он был совершенно здоров. Не странно ли это?»
И тут ее пронзила мысль: а ведь правда странная история, смерть в сорок лет – как-то ненормально. А вдруг это дело рук Рэя? Идиотизм, конечно, но мало ли… Достаточно было бы, чтобы Тюрке, Жерсон и Лансенни решили отомстить за честь своего главаря. Это они в разговорах между собой пользуются такими мужественными, как им кажется, оборотами: «отомстить за честь», «содрать с него шкуру», «разобраться с этим подонком». Осушают кружку пива и идут на битву.