Новик (книга 1 и 2) - стр. 32
И ситуация, несмотря на проявленную находчивость и даже геройство, принципиально не изменилась. Мне по-прежнему предлагали не выбор, а только измененные обстоятельства. Грубо говоря, станция и буфет другие, а пиво и железная дорога все та же. Путь следования из «Фиг знает откуда» до «Хрен знает куда». Остановка Березайка, кому надо — вылезай-ка…
Продолжая размышлять примерно в таком интеллектуально-саркастическом ключе, я оставил Василия рулить процессом дознания, а сам набил свою трубку изъятым у татарина табаком, прикурил от костра, крепко затянулся и… выпал в осадок.
4. Глава 4
Как и бывает при сновидениях, всего не запомнил. Только самые яркие, последние мгновения. Запах примятой полыни, горький привкус во рту, топот копыт и неприятная, гортанная речь… Мерзкий, похожий на змеиное шипение, шелест выдвигаемого из ножен клинка… Понимаю, что надо бежать, пытаюсь вскочить, но кто-то силой удерживает меня на месте и при этом трясет так, что зубы клацают…
— Петро! Петро… Очнись! Что с тобой?! Эй, бабы! Воды! Скорее!
С трудом выныриваю из полуобморочного состояния и обнаруживаю себя в руках запорожца. Похоже, именно Полупуд пытается вытрясти из меня душу. Лицо у казака встревоженное, взгляд тоже. Начисто позабыв о том что я изображаю немого, пытаюсь сказать, чтоб отпустил, но вместо этого выдавливаю из себя самое главное:
— Та… та… тары…
Впрочем, результат получается тот же. От неожиданности Василий разжимает руки, и я рогожным кулем валюсь на землю. Казак тут же бросается поднимать меня обратно.
— Слава тебе, Господи! Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… Отпустило горемыку! — восклицает радостно. — Заговорил! Слышь, Петро! Ты заговорил!
Сила и амплитуда потрясений увеличиваются в геометрической прогрессии, так что запираться и дальше опасно для здоровья.
— Я?.. — ничего умнее в усердно взбалтываемую голову не пришло. А лучший способ потянуть паузу — отвечать вопросом на вопрос.
— Нет, я… — хохотнул запорожец, наконец-то успокаиваясь. — Вот видишь, Петро, ты мне не верил. А я тебе говорил: «Господь милостив…»
Вообще-то, я как раз верил. Более того — точно знал, что непременно обрету «утерянный» дар речи, но не собирался стать полноценным так скоро. Не во все еще вник, во многом не успел разобраться, а теперь не отмолчишься. Жаль. Обморок мне подкузьмил. Ну да чего уж теперь. Взялся за гуж… полезай в короб и кажи «гоп».
— Василий… — я попытался подобрать слова, способные убедить запорожца, что не брежу и умом крепок. — Погоди… Мне видение было. Вот те крест, не вру…
Что не говорите, а всеобщее простодушие и неискушенная доверчивость средних веков имеют свои преимущества. В просвещенное третье тысячелетие мне бы, в лучшем случае, посоветовали температуру измерить и холодный компресс на затылок. В худшем — вызвали «неотложку». А здесь — сказал человек, что видение ему было, значит — было. Чего уж там, дело обыкновенное. Сплошь и рядом происходит. Ежедневно и регулярно. Как реклама в новостях.