Новик (книга 1 и 2) - стр. 25
Гуюк-мурза на день совершеннолетия сына подарил ему не простое оружие, а сделанное на заказ. С начертанным на нем изречением из Аль-Корана. "Сражайтесь с ними, пока не исчезнет искушение…», придающими стрелам мощь, смертоносную не только для людей, но и для слуг Иблиса. Вот за этот лук Сафар-бей и схватился.
Однако, даже заговоренные стрелы не причинили ифриту никакого вреда. Может, поэтому рука молодого бека дрогнула, и очередной выстрел пришелся не в наездника, а черкнул по крупу лошадь. В то же мгновение неспешно бредущий к людям «Безногий скакун демона» вскинулся и, подстегнутый болью, не разбирая дороги, рванулся вперед. Прямиком на лагерь ордынцев.
Ошалевшие спросонья и не менее изумленные тем, что кошмар продолжается наяву, татары завыли, словно раненные звери, и, погоняемые смертельным ужасом, бросились наутек. Куда глаза глядели. а ноги несли… Совершенно позабыв о дисциплине и оставляя своего повелителя сам на сам с разъяренным Иблисом. Кто думает о казни, когда Смерть смотрит прямо в глаза. И не благородная, возвышенная смерть воина, которой будут гордиться твои потомки, а душа героя вступит под прохладную сень Джан-на-ата. Такая гибель — честь и награда. Но кто настолько безумен, чтоб не ужаснуться пылающих огнем, кровавых глазниц мангусов, Пожирателей душ… Потому что после не будет ни Рая, ни Ада.
Далеко убежать не удалось…
За то недолгое время, в течении которого ордынцы пытались понять, что происходит, а после — изгнать Злого духа, Полупуд незаметно обошел лагерь и пробрался к пленникам…
Секрет неизменного успеха нападения людоловов — внезапность. В «час волка», когда сон самый крепкий, басурмане толпой врываются в дома и, зачастую, хозяева оказываются связанными раньше чем успевают проснуться. Какое уж тут сопротивление. А если кто и схватится за оружие, то вынужден в одиночку противостоять сразу нескольким врагам. Без какой либо надежды на помощь.
Теперь ордынцам на собственной шкуре предстояло узнать, что значит быть атакованными внезапно, пребывая в меньшинстве. А еще — почему самым страшным зверем считают не раненого шатуна-людоеда, а медведицу, защищающую потомство.
Пережившие ужас порабощения, смерть детей и родителей, видевшие, как убивали их соседей и других односельчан — освобожденные запорожцем пленницы жаждали мести… И у дюжины людоловов — крепких и сильных мужчин — не было никаких шансов спастись от безудержной ярости женщин.
Подлинными фуриями они гурьбой набрасывались на каждого пойманного татарина, царапались, кусались, сбивали с ног, валили на землю и… От тех звуков, что доносились до лагеря, меня даже в дрожь кинуло. Лютому врагу не пожелать такой смерти.