Новенькая не для меня - стр. 27

– Пока никак, – моргаю, пытаясь осознать, не обман ли слуха.

– Прости, что? – все же решаю переспросить.

А то мало ли. Вдруг у меня начались какие-то проблемы со слухом, а я не замечаю этого.

Но судя по выражению папиного лица, я все поняла правильно. Он именно так и сказал. Пока ничего.

Выдуваю весь воздух и прищуриваюсь.

– Не нужно сейчас сверлить дырку в моем черепе. Я сказал, что пока никак.

– А зачем ты требовал, чтобы я тебе рассказала все как было, если ты оставил это без внимания, пап?

Сжимаю зубы до скрипа.

Нет, ну нормально вообще? Сначала он просит, чтобы я рассказала все, чтобы наказать всех по справедливости. А теперь что?

Дает задний ход?

– Не злись. Я не могу пока тебе всего рассказать, но обещаю, скоро ты обо всем узнаешь.

– Что все?

– Снеж, мне нужно время, чтобы разработать действенную систему наказаний. Чтобы это не ущемляло учеников, а наоборот, давало им пинок в нужном направлении. Поэтому пока я буду молчать как партизан. Да и ты не хотела быть дочкой директора.

Закатываю глаза.

– Пап, ну это совсем другое.

– Это почему же? Девочка, кто вы и почему вы меня спрашиваете о делах в школе?

– Ах так, да? Девочка, значит. Ла-а-а-а-а-а-адно, считай, я запомнила.

Сжимаю губы, чтобы не засмеяться, а по блеску папиных глаз вижу, что и он сам с трудом сдерживает улыбку.

– Я тебе ещё блокнот толстый подарю, чтобы ты записывала, а то память у тебя.

Показываю ему язык.

– Все хорошо у меня с памятью.

– А, значит, ты специально каждый раз забываешь, сколько мне лет?

Громко фыркаю и облокачиваюсь на переднее сидение.

– Нет, это все потому, что ты не выглядишь на свой возраст, и каждый год я удивляюсь этому. Как? Уже тридцать восемь? Ого, а больше тридцати и не дашь.

Папа начинает громко ржать.

– Ну ты и подхалимка.

Невинно хлопаю глазками.

– Ну если только чуть-чуть.

И вроде удается отвлечься от того, куда мы сейчас едем и чего мне ожидать за дверями кабинета доктора Яворского.

Пока машина не тормозит на парковке, а я не поднимаю глаза на вывеску у главного входа.

Сердце тут же болезненно сжимается. Да и мне сейчас хочется сжаться до размера теннисного мячика.

Сглатываю горькую слюну. Ладони за секунду покрываются липким потом. Даже корни волос неприятно шевелятся.

– Ну. Готова? – в глаза папы возвращается волнение.

Закусываю губу. Прикрываю глаза и считаю до пяти.

Но этот прием как мозоль. Нужно избавляться быстро и резко.

– Как будто есть выбор.

– Есть, – тут же отзывается папа, открывая мою дверь, – ходить и дальше на костылях.

– Вот уж дудки. Одна свободная рука намного лучше, чем ни одной.