Новеллы. Второй том - стр. 29

Только теперь Тимур осознал, какой большой объем знаний дед приобрел за свою сложную жизнь и унес их с собой. Но также Тимур ощущал всем своим сознанием, что будто бы дед рядом, по тайному родовому каналу связи контактирует с ним, продолжает делиться опытом, наставляет его, ведет дальше по дороге жизни. Дед Аким будет впредь оберегать своего внука, словно тот навсегда остался для него маленьким, озорным и непослушным мальчиком.

На конверте был адрес далекой горной страны на востоке, фотографии из которой он видел только в старых книгах в те редкие мгновения, когда дед Аким допускал его до своей библиотеки. Тимур поднял глаза и еще раз посмотрел на реку, и в облике его явственно проступили черты зрелого мужчины. Светлые кудри, ранее делавшие лицо смазливым, теперь лишь оттеняли его, контрастом подчеркивая силу волевых потоков проявившегося характера.

Он положил конверт с письмом обратно в сумку и направился к шоссе.

Пожилой монах сидел перед величественной статуей Будды. Через открытые створки окон храма дул ветер. Перед статуей стояло множество масляных светильников, свет от которых причудливо играл, освещая статую. Временами замысловатая игра света и тени создавала видимость, что статуя живая и вот-вот, Будда встанет и сойдет с пьедестала. Мысли монаха были далеко от мирской суеты. Он научился за многолетние годы медитаций контактировать с Буддой напрямую и мог днями не двигаться, и даже не вкушать пищу. Конечно, для такой практики нужны были особые условия уединения, но, дацан посещало очень мало людей, что способствовало сосредоточению.

Вдруг тишину нарушил чуть слышный мелодичный звук. Лама встал и направился к группе молодых монахов, которые строили мандалу из песка.

Мраморная крошка ярких расцветок была насыпана в небольшие миски, которые стояли на низких подставках. Монахи аккуратно засыпали крошку в медные трубочки. Высыпая тонкими струйками песок, они создавали мандалу, а медные трубочки мелодично звенели в их руках. Монахи-художники только начали работать, им предстояло хорошо потрудиться над рисунком еще несколько дней. Они должны были успеть насыпать мандалу к празднику. Лама внимательно посмотрел на начатый узор, проверил линии и цвета, и, удовлетворенный, довольно кивнул, – все было верно.

Не торопясь, Лама проследовал к выходу, по каменной дорожке дошел до ворот и вышел за них.

Ранним утром было холодно, но, несмотря на это, старый, закаленный не только духовными, но и телесными практиками монах, шёл в традиционном монашеском одеянии, и руки у него, как предписывалось, были голыми. Однако он не ускорил темп ходьбы, а продолжал так же размеренно идти к автобусной остановке. Со стороны могло показаться, что монах не чувствует холода, но, это утверждение было бы не правдой. Пожилой лама владел техникой дыхания, которая не давала ему замерзнуть даже в лютые холода.