Новая Зона. Все сокровища мира - стр. 28
Но с моим мутным социальным статусом лучше бы не обвинять в превышении полномочий командира вооруженных людей, наводнивших мой дом.
– У нас по четвергам банный день, мы с ребятами мимо в баню катили, – произнес майор Карпов с каменным выражением лица. – Услышали стрельбу – ну и завернули, любой бы на нашем месте завернул.
Издевается… А глаза у самого добрые-добрые…
И тут же, не меняя выражения добрых глаз, майор добавил к имевшемуся на столе натюрморту еще два предмета. Два фотоальбома, электронных, разумеется. Небольшой, с ладошку, экран, разрешение паршивенькое – дешевка по нынешним меркам, хотя несколько лет назад такие альбомы казались бы современными, навороченными и стоили бы немало.
– Посмотрите, господа Заславские, любопытные снимочки… Посмотрите внимательно, а потом поменяетесь. Я думаю, что желание задавать мне вопросы у вас сразу уменьшится.
Я подцепил со стола плоскую карточку – ту, что лежала ближе ко мне. И по первому же снимку догадался, что предстоит увидеть далее…
На снимке был кот, мало похожий на домашнего. Гибридная порода Саванна, поколение F1, то есть больше половины генов от дикого зверя, от африканского красавца-сервала… Поколение F1 и даже F2 никто практически не покупает и не держит в доме для красоты и уюта, лишь заводчики, на племя, а на продажу идут котята поколений F3 и далее, с гораздо меньшей долей дикой крови… Никто не держит, но Папа Карло держал, и Шерхан был украшением его дома… Был. Теперь – на снимке – он лежал на боку в луже крови и живым не выглядел.
На остальных снимках оказался мертвый владелец мертвого кота… Выглядел Папа Карло неважно, не враз и опознаешь. Его перед смертью зверски пытали, причем по старинке, без психотропной химии и прочих гуманных штучек…
Папа сидел на своем собственном, в стиле ампир сработанном стуле с высокой спинкой, примотанный к нему многими слоями скотча, а поверху, для надежности, еще и обвязанный веревкой. Широко открытые глаза неподвижно смотрели куда-то вдаль. Облачен Папа Карло был лишь в брюки. И на его голом торсе, и на лице трудно было найти живое место: ожоги, разрезы, следы не то щипцов, не то плоскогубцев… Под левым соском торчала рукоять ножа.
Пыточный стул был заснят с разных ракурсов, некоторые кадры показывали крупным планом отдельные раны и повреждения. Больше ничего в памяти альбома не оказалось. Лишь этот фотоотчет о смерти не самого плохого на свете человека. И одного из самых красивых на свете котов.
Еще раз быстро пересмотрел все снимки, пытаясь отыскать одну деталь… Но нигде не обнаружил ни маленького бумажного прямоугольника, ни кровавых букв, начертанных на стене.