Новая Зона. Третья аксиома - стр. 12
Глава 3
Переполненное такси мчалось по ночному шоссе, виляя из стороны в сторону. Всемером и с двумя псами в нем и без того было тесновато, а из-за бесконечных виражей, которые закладывала таксистка Анюта, становилось откровенно невыносимо, особенно раненному в живот Михею. На заднем сиденье его с двух сторон подпирали сталкеры Артем и Старик. Там же, на заднем сиденье, теснились одна на другой Тася и Юля. Адам сидел впереди, в ногах у него умостились собаки.
– Давай поосторожней, не кирпичи везешь, – прошипел таксистке Старик, когда она в очередной раз чуть не съехала в кювет. Михей сдавленно застонал.
Но Анюта не могла осторожней, потому что неотрывно смотрела на Адама. Это определенно мешало ей вести машину. В конце концов Адам поменялся с ней местами и повел сам.
– Куда едем? – спросил он, когда стало ясно, что за ними нет погони.
Тася предложила переночевать у нее, ведь в Доме о ней никому не известно.
– Давайте ко мне, – влезла таксистка. – У меня большая треха в Зелеке и никого нет. Муж в харме погиб, дети живут отдельно. К тому же на нашем блокпосту сегодня знакомые в смене.
Адам решил не отказываться от помощи. До Анюты близко, а Михей уже отключился. Не хочется потерять его. Хороший вроде мужик.
У Анюты на кухне Адам его и прооперировал, вытащив из раны странный предмет, похожий на заточенный твердый штырь. Ранение оказалось не смертельным. Адам положил Михею на живот «родниковое сердце», что осталось из старых припасов, и перешел к осмотру Юлиного колена.
– Эту штуку Пит всегда за ухом носил, – сказала она, указав на штырь, перемазанный Михеевой кровью. – Карандаш и оружие одновременно.
Колено ее, разодранное когтями зомби, распухло, но вывиха не было. Адам обработал рану, приложил лед и заглянул ей в глаза. Не успела она пережить разлуку со своим ангелом, как потеряла сестру. Что приложить к ее душе, чтоб не так болело?
Анюта тем временем разместила всю группу, а когда Михея перенесли из кухни на диван в гостиной, еще и накормила щами. В квартире у нее оказалось просторно и неожиданно уютно. Но Адама не отпускало. Он ушел в боковую комнату, чтобы побыть одному. Судя по розовым обоям и занавескам с феями, здесь раньше жила Анютина дочка. Остальные совещались на кухне, а он крутил в руках маленькую куколку, которую взял с полки. У нее красивые пепельные кудри… У его любимой такие же, только лучше. Они мягкие и пахнут так… Адам вдохнул запах кукольных волос и, не обнаружив сходства, не смог сдержать слезы. Ира, Ирочка, снежинка моя, как же так?!
Воспоминания заставляли сердце сжиматься. Вот он на Ленинградке, потерявший память, израненный, не знающий, кто он и откуда, впервые увидел ее через аномалию. Воздушная, как ангел. Он сразу в нее влюбился. А у нее и выбора не было. Но он об этом не знал тогда. Они просто любили… Потом из-за него погибли хорошие люди. Монах, настоятель Петровского лагеря, спасший бесчисленное множество ценностей от мародеров и аномалий. И другие. Заразились и погибли. Кто бы ему, Адаму, поверил, что он не знал про вирус? А Ира поверила и устроила побег из лагеря, где его наверняка бы убили. А потом – тот прекрасный день на Берзарина. Ее волосы, руки, ее шелковая нежная кожа… ее улыбка, эти каре-зеленые лукавые глаза с пушистыми ресничками… Зачем он изводит себя воспоминаниями? Тогда была еще надежда, что все это какая-то страшная ошибка. Надежда спасти сестру Иры, ее научного руководителя и лаборанта и вернуться к нормальной жизни.