Размер шрифта
-
+

Новая Зона. Синдром Зоны - стр. 2

А я и сам тоже хорош, нечего сказать. Вместо того чтоб заняться делом, точнее, даже делами, сижу и смотрю телевизор, причем без звука. Умеешь ты, Лунь, побыть лодырем, нравится тебе это занятие, что уж греха таить. Но, правда, на сегодняшний день у меня имеется ряд оправданий: статья для еженедельника НИИАЗ готова, лекция, в общем, тоже, хотя и не на бумаге. Получу я когда-нибудь по шапке от Яковлева за такое отношение к обязанностям, он на раздачу скорый. Впрочем, я его сразу предупреждал – толку от моих так называемых семинаров не будет, потеря времени. Он кивнул так задумчиво, вроде как даже согласился, но все-таки настоял на продолжении этих самых «вебок». Надо, говорит, надо, помоги ребятам. Хотят именно тебя слушать, на хорошем счету ты, мол. Доверяют. Завтра вон в пять вечера прямой эфир назначен, подумать только, сразу с полусотней вояк. Смешно даже. Лет семь назад они по мне постреливали периодически, а теперь я им же через интернет умные лекции читаю, как в Зоне выживать. Просил я, ох как просил Яковлева – мол, побойся ты бога, академик, отмени этот бред, чушь собачью, какие, на фиг, могут быть семинары по такой теме, там теории нет и быть не может. А он очки поправит, глянет с высоты своего богатырского роста и ухнет знаменитым голосом, что, мол, шалишь, сталкер. Нет, не отменю. Пусть даже пользы, как ты говоришь, нету, да и слышал я, что ты там мелешь, однако не отменю. Группы после тебя чуть лучше выживают, Лунь. Примета у воинов теперь – после семинаров этого седого мужика из Зоны больше народу вернется. Эх, Яковлев, подлец ты, в сущности. Ничего я солдатикам и студентам вчерашним не смогу дать на этой дурацкой видеоконференции. Я это понимаю, и ты ведь тоже, зараза, понимаешь не хуже меня. А я потом каждую смерть на тех лютых землях и на свой счет тоже запишу, инструктор липовый, сталкер, понимаешь, на удаленке. Эх… если бы вернулся какой воин оттуда, приехал в гости и за все хорошее мне высказал по морде, то, наверно, куда проще мне было бы в плане совести. Может, тогда бы Яковлев меня правильно понял и все отменил.

Впрочем, приезжал как-то один лейтенант, было дело. Шрам на пол-лица, глаза одного нет, рот скосило ожогом. Думал, сейчас он меня ломать начнет, уже сгруппировался. А тот ящик коньяка из багажника на стол бух, обнял по-медвежьи и, слова не давая сказать, выдал: «Спасибо, кореш, за друганов моих спасибо, за взвод мой, и вообще всем своим скажу, чтоб тебя слушали. Не смотри, что рожей пригорел, это по глупости, сам виноват. А то, что если Вспышка в синеву отдает и грозой пахнет, то не в окоп и не в блиндаж надо прятаться, а на дерево лезть, это ты верно, братка, сказал. Соседи под землю полезли, как по уставу положено, где и спеклись мозгами, а я своих пацанов на вышки загнал, и все живы. Все мои живы, братка. От наших ребят тебе вот, это вкусно, угощайся». Посидели мы с ним, поболтали за жизнь, небольшую часть подарка в процессе приговорили, и попросил я его у бойцов своих агитацию провести, с Зоной завязать чтоб насовсем. Второй такой удачи не будет, не дает обычно эта тетка другого шанса. Вроде послушал он меня. Но и он попросил семинары не бросать. Нужны, мол, нужны «пацанам все твои расклады с картинками, братка».

Страница 2