Новая жизнь Нефертити - стр. 25

– Ого...
– А Катрин Беттарид – вторая, кто поверил в меня, после учителя по аккордеону в музыкальной школе. Она – местами стерва и тиран, но гений продюсирования. Она слышит музыку, видит людей, ловит тренды и не успокаивается на этом. Ей нужно больше! Значит, болота не будет! К тому же Катрин независима, умна и до неприличия богата. Мне повезло, что её занесло на родину предков именно на тот самый конкурс. Совпадение? Судьба? Какая на хрен разница? Я решил не выбрасывать свой шанс, как мусор, а ты... Уговаривать не буду.
Он стоял у двери с явным разочарованием на лице, не выпуская из пальцев вычурную ручку двери. Ощущение, что сейчас он выйдет, и я не увижу его больше, окрасилось страхом. Гордость отступила на второй план.
– Жаль, – выдохнула я, замирая. – Всегда хотелось, чтобы меня поуговаривали.
Он усмехнулся.
– Выбирай сама.
– Ты зашёл, чтобы... – я запнулась, подбирая верное слово.
– Пригласить тебя поужинать и прогуляться. Но, видимо, зря.
– Я очень хочу есть, – призналась я, вспоминая невкусное печенье и кофе часа два назад.
– Я тоже ещё не обедал.
– Тогда идём?

* * *
Ночной Париж создан, чтобы примирять и ставить всё на свои места. Мы брели в направлении Лувра, внезапно восставшего перед нами светящимся чудом света. Но мы пересекли площадь и направились мимо него: к Риволи. Группки парней, громкие споры; молодёжь прямо на асфальте перед гротескной громадиной центра Жоржа Помпиду, ночные павильоны со всякой всячиной, фонтаны.
Огоньки окон, запахи кофе и китайских специй из забегаловок с прилавками с горками отчаянно зажаренных креветок на шпажках, куриных крылышек в соевом соусе и всех видов риса; звуки сирен и гул машин, обрывки музыки из ярких пятен кафе, забитых под завязку. Ловко шныряющие официанты между круглыми столиками.
Наконец, нашли себе место и мы. Заказали что-то незатейливое. Финн отошёл очень быстро и начал шутить так, словно никакой размолвки между нами не было. А ещё он так заразительно улыбался! Я совершенно растаяла, решив, что буду ему верить. В конце концов, это приятно...

* * *
– Сколько тебе лет? – спросил Финн, игриво крутя в пальцах вилку.
Огоньки иллюминаций на столбиках уличного кафе отражались в его глазах, как новогодний праздник.
– Двадцать три, а тебе?
– Двадцать шесть, я старше. И кем ты работала в прошлой жизни?
– Я историк, – соврала я, вдруг не желая говорить такое социально не значимое «секретарша». – Просто в отпуске.
– Оу! Неужели сидишь в чёрных нарукавниках и в сексуально сдвинутых на нос очках и выискиваешь никем не найденный исторический факт?