Новая Луна - стр. 56
Лиоту был идейным. Он отправился на Праса-да-Се, рисовал плакаты и проводил пикеты. Он думал, мне это безразлично. Я не была безразличной, но не по отношению к незнакомцам. Не по отношению к китайским компаниям, которые скупали целые провинции и выгоняли людей с их земель. Не по отношению к беженцам из сельской местности, на которых даже фавеладос глядели свысока. Я могла заботиться лишь о том, что знала. О близких, друзьях, семье, что когда-то должна была у меня появиться. Семья прежде всего, семья навсегда.
Я боялась за него. Я смотрела «Ютуб». Я видела, как протесты усугубляются. От криков протестующие перешли к камням и бутылкам с зажигательной смесью. На каждый шаг полиция отвечала: от полицейских щитов дошло до слезоточивого газа и пистолетов. Я сказала Лиоту, что мне не нравится, что он туда ходит. Я сказала, его могут арестовать, или он попадет в тюрьму, потеряет свой РФЛ и больше никогда не получит ни кредита, ни хорошей работы. Я сказала, что он больше заботится о чужаках, чем о людях, которые заботятся о нем. Обо мне. Мы на некоторое время расстались. Секс у нас все же был. Никто на самом деле не перестает встречаться.
Сперва я не знала, что произошло. Сразу пришла дюжина сообщений. О боже. Полиция стреляет. Люди стреляют. Слышны выстрелы. Лиоту ранен, Лиоту в порядке, Лиоту подстрелили. Сообщения приходили, обгоняя друг друга. Была какая-то дерганая съемка: тело затаскивают в дверь магазинчика. Потом сирены, прибыли «скорые». Все вздрагивает, все трясется. Картинка не в фокусе. В отдалении выстрелы. Вы когда-нибудь слышали пальбу? Полагаю, нет. На Луне нет пистолетов. Выстрелы звучат тихо и злобно. Вся эта информация бомбардировала меня, но я не могла различить в ней правды. Я попыталась дозвониться ему. Нет сигнала. Потом начали просачиваться слухи. Лиоту подстрелили. Его забрали в госпиталь. Какой госпиталь? Можете себе представить, какой беспомощной я себя чувствовала? Я обзвонила всех, кто знал Лиоту, кто знал хоть кого-то из его друзей-активистов. Госпиталь Сириу-Либанес. Я украла байк. У меня ушло несколько секунд, чтобы хакнуть следящий чип. Я ехала как чокнутая по загруженным улицам Сан-Паулу. Мне не позволили его увидеть. Я ждала в приемном отделении – там повсюду была полиция и новостные камеры. Я ничего не сказала и забилась в уголок. Полиция задавала мне вопросы, а затем и новостники подключились. Я слушала и слушала, но ничего не узнала о том, как он. Потом появилась его семья. Я никогда с ними не встречалась, я даже не знала, что у него есть семья, но сразу поняла, кто они такие. Я ждала и ждала, пытаясь подслушать. Потом сообщили, что он умер в приемном отделении. Семья была вне себя от горя. Сотрудники госпиталя удержали полицию подальше. Новостники сняли все нужные кадры. Ничего нельзя было сделать. Ничего нельзя было изменить. Смерть все забирает себе. Я уползла прочь на своем ворованном байке.