Новая книга ужасов (сборник) - стр. 56

День, когда отец решил взять меня в место, где раньше жили прокаженные, выдался ужасно жарким. Даже старые женщины с черными, обмотанными вокруг головы шарфами сидят в здании автобусной станции, а не на улице возле уютной таверны. Кейт обмахивается соломенной шляпкой – та похожа на корзину, на которой кто-то посидел – и одаривает моего отца одной из тех улыбок, что приняты между ними. Она наклоняется вперед, чтобы разглядеть, не наш ли это автобус едет, когда отец говорит:

– Почему их прокаженными называют, как думаешь, Хью?

Я знаю, что последует дальше, но должен подыграть его юмору:

– Нет, не знаю.

– Их называют так потому, что они никогда не перестают проказничать!

Первые четыре слова он медленно и четко выговаривает – а финал фразы выходит скомканным. Я издаю стон, как он того и ждет, а Кейт льстиво хихикает. Я каждый раз слышу подобные смешки, когда Кейт и отец уединяются в его или моей комнате в отеле и отправляют меня вниз поплавать.

– Если ты не можешь осклабиться, то хотя бы издай стон, – он говорит это раз эдак в миллионный, а она толкает отца в ответ веснушчатым локтем, как будто эти шутки кажутся ей действительно смешными. Она меня так раздражает, что я говорю:

– Пап, проказы не рифмуются с проказой.

– Сынок, а я этого и не говорил. Я просто хотел посмеяться. Если бы мы не могли посмеяться, мы были бы мертвецами. Верно, Кейт?

Он подмигивает, глядя на ее бедро, и шлепает по ляжке… себя. Потом спрашивает:

– Если уж ты стал таким умником, почему бы тебе не выяснить, когда прибудет наш автобус, а?

– Он должен приехать сейчас.

– Тогда я сейчас превращусь в Геркулеса, – он задирает руки вверх, чтобы показать Кейт горы мышц. – Говоришь, название этой дряни произносится как Флаундер?

– Элунда, пап. Да. В этом письме буква Y в перевернутом положении означает букву L.

– Наконец-то они научились правильно писать! – восклицает он, показательно пялясь по сторонам, как будто ему плевать на окружающих. – Видимо, да, раз вы действительно хотите тащиться на развалины вместо того, чтобы плавать!

– Думаю, он успеет и то и другое, когда мы доберемся до деревни, – говорит Кейт. Но я более чем уверен: она надеется на то, что я буду только купаться. – Уважаемые джентльмены! Не будете ли вы так любезны перевести меня через дорогу?

У моей мамы была привычка стоять или ходить под руки одновременно со мной и отцом, когда он еще жил с нами.

– Я лучше пройду проверю, наш ли это автобус, – говорю я и убегаю так быстро, что мог бы прикинуться, будто не слышу, как отец зовет меня обратно.

Мужчина с лицом, темным, как кожаный ботинок, шагает сквозь столбы пыли позади автобуса и кричит вовсю: «Элунда!» Он размахивает руками так, будто пытается запихнуть транспорт внутрь какой-то прямой. Я сажусь напротив двух немцев, которые загораживают весь проход рюкзаками, пока не находят, куда их спрятать. Но тут отец находит три свободных места в ряд и орет: