Новая книга ужасов (сборник) - стр. 45
Звали его Билл МакНилл, он был сыном Джима Валентайна. Тот когда-то работал механиком, потом с Недом на заправке, а по вечерам иногда гонял на битых машинах. А МакНиллом его сына теперь называли вот почему: в одно воскресенье Джим вошел в поворот на слишком большой скорости, машина перевернулась, взорвался бензобак и в итоге даже не смогли найти всех колес. Через год его Мэри снова вышла замуж. Одному богу известно, зачем – ведь ее предостерегали и родители, и друзья, но мне кажется, это все оттого, что любовь слепа. Распорядок дня Сэма МакНилла был в лучшем случае свободным от работы, а в основном он выпивал и зависал с дружками, которые, случалось, оказывались по ту сторону закона. Полагаю, Мэри считала, что нашла свою любовь, но очень скоро зрение к ней вернулось: прошло немного времени, до того как вечера стали длиннее и Сэм, набравшись больше обычного, пустил в ход кулаки. С тех пор Мэри на улице почти не появлялась. В таких случаях люди обычно просто разглядывают синяки у женщин под глазами, и даже глухой может расслышать шепот: «Мы же ей говорили!».
Однажды утром Том сидел и, как всегда, рисовал, а маленький Билли рядом следил за ним. Обычно он сам уходил спустя какое-то время, но в этот раз Мэри ходила к врачу и пришла за сыном, низко опустив голову. Но недостаточно низко. Я наблюдал за ними из магазина – утро было сонное. По лицу Тома никогда нельзя было сказать, что он чувствует. Обычно он лишь слабо улыбался и приподнимал брови, но в то утро он выглядел пораженным. Глаза у Мэри были опухшие, окруженные фиолетовыми кругами, на щеке виднелся дюймовый порез. Мы, пожалуй, уже привыкли видеть ее такой, а наши жены, сказать по правде, просто считали, что она слишком быстро вышла замуж второй раз. Вообще же мы все, думаю, относились к ней слегка прохладно, потому что Джима Валентайна многие любили и все такое.
Том перевел взгляд с мальчика, который редко смеялся, на его мать с усталыми, несчастными глазами и побитым лицом. Тогда его лицо из потрясенного стало таким холодным, что даже мне показалось, будто этот холод пронесся через всю площадь и кольнул мое сердце. Не знаю, как иначе это описать.
Но затем он улыбнулся и взъерошил Билли волосы. Мэри взяла сына за руку, и они ушли. Лишь раз они обернулись, и Том, все еще не сводивший с них глаз, помахал Билли рукой. Мальчик ответил тем же, и они с матерью улыбнулись.
Вечером в тот день Том, сидя у Джека, тихо спросил о Мэри, и мы рассказали ему всю ее историю. Пока он слушал, его лицо будто становилось жестче, взгляд – все более стеклянным и холодным. Мы сказали ему, что старик Лу Лашанс, сосед МакНиллов, говорил, что слышал, бывало, как муж кричал, а жена до трех ночи умоляла его успокоиться; в тихие же ночи доносился плач Билли – он мог продолжаться и того дольше. Мы сказали ему, что нам жаль их, – но что тут поделаешь? У нас принято не лезть в чужие дела, и, думаю, Сэм со своими дружками-пьянчугами не очень-то опасался старичков вроде нас. Мы сказали ему, что это ужасно, что нам это не нравится, но такое тоже бывает и чем тут поможешь?