Новая книга ужасов (сборник) - стр. 123

Да, ты хорошо меня подловил, когда я пошел глянуть твой пейзаж. Хорошо подготовил Элли. И она втянула меня, вероятно, даже не подозревая, что делает… ты, видимо, глянул в ее разум и нашел там идеальный способ добиться того, чтобы она заставила меня подойти поближе. Хорошо, братишка, ты был великолепен. Но у меня был год на то, чтобы себя помучить. Год на то, чтобы посидеть и подумать. О том, скольких людей я убил, и как мне от этого было паршиво. И потихоньку я во всем разобрался.

Потому что… вот в чем разница между нами, тупица: я распутал, что случилось. Это заняло время, но я научился. Понимаешь, кретин? Я учусь! А ты – нет. Есть старая японская поговорка – у меня таких полно, Генри, братишка, – вот такая: «Не совершай ошибки ремесленника, который хвастается двадцатью годами опыта, когда на самом деле у него всего лишь один год, который повторяется двадцать раз».

Я осклабился на Генри и сказал:

– Хер тебе, сосунок.

Управляющий повернул переключатель, и я вышел из своей головы в пейзаж и сознание Генри Лейка Спаннинга. Секунду я сидел, приходя в себя. В первый раз я сделал что-то кроме прогулки. Это было… как закогтить. Но потом Элли тихо заплакала по своему старому другу Руди Пэйрису, который жарился, как омар из Мэна. Из-под черной маски, закрывавшей мое – его – лицо поднимался дым, и я слышал исчезающий вопль того, что было Генри Лейком Спаннингом и тысячами других монстров. Все они горели там, на горизонте моего нового пейзажа. И я обнял Элли, прижал ее к себе и уткнулся лицом в ее плечо. Я слышал, как вопль продолжался и продолжался, казалось, это было невероятно долго – мне казалось, что прошло много времени, а потом остался просто ветер… а потом он исчез… и я поднял лицо от плеча Элли, едва в силах говорить.

– Ш-ш, милая, все хорошо, – пробормотал я. – Он ушел туда, где сможет исправить свои ошибки. Без боли. В тихое, действительно тихое место, где он всегда будет один. Там прохладно. И темно.

Я был готов перестать быть неудачником, который винит во всем мир. Приняв любовь, решив, что настало время повзрослеть и научиться ответственности – не слишком-то я с этим спешил для человека, который быстро, невероятно быстро учится, гораздо быстрее, чем можно было бы ожидать от сироты вроде меня, – я обнял Элли и решил, что Генри Лейк Спаннинг будет любить Эллисон Рош сильнее и ответственнее, чем когда-либо один человек любил другого – за всю историю этого мира. Я наконец готов перестать быть неудачником.

И в облике белого парня с большими прекрасными голубыми глазами это будет гораздо проще. Потому что – поймите – все мои растраченные попусту годы не имели отношения к черной коже или расизму, или чрезмерной квалификации, или невезению, или болтливости, или даже к моему проклятому дару прогулок. Дело было в одной простой истине, которую я осознал, пока ждал там, внутри своего пейзажа, ждал, когда Спаннинг явится позлорадствовать: я всегда был одним из тех жалких парней, которые не в силах сойти со своей колеи.