Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2 - стр. 99

Летом 1810 г. Наполеон в инструкциях своему петербургскому послу достаточно точно сформулировал требования к поведению своего «союзника». От России требовалось точно соблюдать условия континентальной блокады и отказаться от военных действий за Дунаем. В отношении польского вопроса Наполеон оставлял за собой всю свободу действий. Что касается позиции России, то на деле она оказалась еще более жесткой. Фактически уже в 1810 г. Александр I принял решение о войне с Францией. Но после провала секретных переговоров в Варшаве и Берлине стало очевидно, что русским войскам не удастся беспрепятственно достичь Центральной Европы для ведения там боевых действий. Поэтому осенью 1810 г. вместо проекта превентивной войны русский генеральный штаб разработал несколько планов оборонительной военной кампании на собственной территории – такая стратегия была признана наиболее эффективной и сохранялась в дальнейшем.

На протяжении последующих полутора лет постоянное ухудшение русско-французских отношений стало основным лейтмотивом европейской политической жизни. Россия болезненно реагировала на беспрецедентное наращивание французского влияния на континенте. В 1810 г. французский маршал Ж. Б. Бернадот был избран новым королем Швеции. В июле того же года, якобы для укрепления системы континентальной блокады, к Франции было присоединено Голландское королевство, а в начале 1811 г. – города Гамбург, Бремен и Любек. Особое недовольство в Петербурге вызвал ввод французской администрации в феврале 1811 г. в герцогство Ольдербургское, династически связанное с домом Романовых. Впервые после убийства герцога Энгиенского петербургский двор распространил по дипломатическим каналам официальный протест против действия Франции. Наполеон воспринял эту акцию как открытый вызов. Все чаще он называл Россию главным виновником срыва континентальной блокады.

В действительности, вопрос о континентальной блокаде был достаточно сложен. Наряду с Россией основными «поставщиками» английской контрабанды в Европу являлись и Голландское королевство в период правления Луи Бонапарта, и Австрия, и Испания. Что же касается России, то, вне зависимости от зигзагов взаимоотношений с Францией, она шаг за шагом ужесточала свою таможенную политику. Канцлер Румянцев полагал, что неизбежные потери от прекращения торговли с Англией с лихвой компенсируются оживлением внутрироссийского и транзитного рынка, укреплением российского торгового флота и более активным проникновением российского купечества на европейские рынки. Острый же финансовый кризис, поразивший российскую империю в 1810–1811 гг. и списанный критиками правительственного курса на «последствия блокады», был порожден непомерными военными затратами предыдущих лет и разгулом спекуляции. В декабре 1810 г. в России был введен жесткий протекционистский таможенный тариф, что значительно сократило приток и французских товаров. А вот в отношении «нейтральной» торговли, в том числе с США, Россия сохраняла более мягкую позицию, тогда как Наполеон требовал приравнивать все «нейтральные» товары к английским.