Новая инквизиция - стр. 37
Арик сразу узнал посетителя, отошедшего от стойки с кофейной чашкой в руках и севшего за соседний столик.
– Вай, дорогой, хорошо, что пришёл! Подумал – и решил машину продать, да? Подсаживайся, кофе попьём, о цене поговорим, то, сё…
Гость не стал капризничать – легко пересел со стула на стул. Но заговорил вовсе не о машине и её цене. Поднёс чашку к губам, вдохнул аромат – и поставил на стол, не отпив. Сказал:
– Лучший кофе я пил когда-то в Новом Афоне. Там, помнится, хозяйничал один армянин, этим кофейня и была известна. Не кофе, а эталон. Произведение искусства… Такого теперь не найти, а того – не вернёшь.
Арик прекрасно понял, о чем речь, и возразил, задетый за живое:
– Какая, допустим, цена, такой и вкус… И наоборот.
– Я понимаю, понимаю… – незнакомец скорбно покивал. – Искусство и коммерция две вещи несовместные.
Этого хозяин уже не выдержал.
– Сусанна! – на все кафе гаркнул Хачатрян. Из внутреннего помещения вышла молодая женщина – та самая беременная красавица.
– Сделай, как положено! И сама!!! – в голосе толстяка звучал металл, рука указывала на кофейную чашку. Сусанна исчезла. Арик добавил, обращаясь уже к гостю:
– Жена моя. Сейчас все сделает… Для клиентов – один кофе, для друзей – другой. Настоящих знатоков здесь, допустим, не так уж много. И все – мои друзья. Я – Арарат. Ты зови меня Арик.
Хозяин привстал и протянул руку, высоко задрав пухлый локоть. Торжественное рукопожатие состоялось. Гость спросил:
– Арарат – в честь горы?
– В честь деда.
– А я – Саша. В честь Пушкина.
– Вай, – сказал Арик. – Попробуй лучше вот это… извиняюсь, Саша-джан, сразу не предложил…
Не только кофе пил Хачатрян в редкие минуты отдыха: перед ним стояла бутылка без этикетки, из которой он подливал себе в крохотную рюмочку.
– «Эривань», пятьдесят лет выдержки, и не с завода, из частных подвалов… – отрекомендовал он с гордостью. – Ещё Сталин был жив, когда виноград этот зрел, да? Попробуй, не пожалеешь…
Лесник отлично знал, с чего начать разговор. Если с англичанами говорят о погоде, с немцами – о соседях, то с армянами, разумеется, о кофе.
Толстяка уже было не остановить, речь его журчала весенним ручейком. Арик говорил, что лучший кофе отнюдь не в Новом Афоне, а в Ереване, на Ваграма Папазяна, и содержит ту кофейню его родной брат, и приготовляется тот напиток богов в просеянном морском песке, на родниковой водичке, и…
Лесник изучал его – очень внимательно.
Арарат Суренович Хачатрян, бизнесмен-солнцепоклонник, был в Царском Селе личностью известной. Можно сказать, одиозной. По крайней мере, в «Листке» неоднократно писали о нем и его идее-фикс: основать в Царском Селе храм бога солнца Ара-Мазды.