Ностальгия, или Необъявленный визит - стр. 3
Лихорадка экономических потуг лишила нас даже такого естественного права, как созерцание таинства рассвета. Безобидное сезонное смещение стрелок часов вгоняет нас, словно железным сапогом, в тюремные рамки навязанных законов. Таким образом нас отвлекают от возможности мыслить, тонко подмечать, чувствовать. Так с кого же через поколение-два МЫ станем спрашивать за ошибки?! А будут ли они?! Их даже не назовут оплошностью. Виноватых не будет, потому что виноваты все. А козлы отпущения найдутся, только негативная энергия обезумевшего от несправедливой утраты народа еще никогда не восполняла потерь! Хватит революций?! Мгновение, остановись!
Ранним летним утром, пока не проснулось оголтелое безумие повседневности, едва вершины окрестных гор осветлились рассветом, а молодая поросль под тяжестью влаги росы склонилась в низком земном поклоне, я, затаив дыхание, двигался по малохоженой лесной дороге, все удаляясь от примыкания к цивилизации. Сердце, переполненное каждодневной мишурой, как гамбургер сытыми излишествами, с каждым шагом теряло залегшую в его глубинах тоску. С каждым пройденным метром, с каждым выплывающим из утреннего полумрака кустом появлялась окрыляющая легкость. С каждым новым пересечением рельефа открывалась затаенная суть, скованная даже здесь, в глуши, в дневной повседневности, рамками безумного присутствия. Из-под самых ног юркнула в скопление оголенных корней рыжая полевка.
Посторонний звук чьего-то присутствия заставил замереть. Рассвело настолько, что уже хорошо просматривался просвет с сыпучим обрывом к реке и крутой поворот тропы в двух десятках метров впереди. Звук исходил оттуда. На цыпочках приблизился к валуну, скрывающему продолжение предполагаемого пути, и осторожно выглянул… Из углубления породы, в трех-четырех метрах от тропы, ударил дробный стук короткой автоматной очереди, больше похожий не на звук боевого оружия, а на что-то бутафорское, игрушечное. Колкое эхо мгновенно поглотилось сыпучим откосом. Когда звук затих, с опаской выдвинулся из-за спасительного валуна и в свете стремительно наступающего утра обнаружил схрон. В насыщенном влажном воздухе утреннего леса резко ощутился посторонний запах, который с каждым шагом становился все навязчивее. По ущелью ударила эхом очередная очередь, но теперь это был отчетливый звук хрустящей пластиковой тары. Еще через мгновение я вздрогнул от неожиданности… «Кого здесь носит? Это мой лес! Здесь мое место!»
Треск повторился, и на высоком косогоре я увидел косматую голову «пришельца». Тропа уводила дальше, горы наползали все ближе и слева, и справа. Сумрак замершей на пороге утра ночи сгустился, и только набирающий силу, мерцающий среди верхушек вековых деревьев свет убеждал в неизбежности грядущего дня. Извернувшись скрипичным ключом, по уклону рельефа пятилась лиса. Из сумрачной тени зарослей ее отдающие фосфором глаза ловили мой неспешный силуэт. Я отвел взгляд, но боковым зрением ощущал остановившиеся пронзительные зрачки.