Носорог для Папы Римского - стр. 139
– Да вы настоящий поэт, – бурчит Папа.
– …этот венец настолько велик, что способен покрыть всю империю. Это золотая стена, защищающая защитников веры. Дон Маноло поручил мне передать вам его признательность, идущую от самого сердца, хотя, признаюсь, речи мои, возможно, чересчур цветисты. Но они лишь подтверждают, что наши обоюдные договоры и согласие пребудут в веках.
– Дон Маноло подкрепил наши соглашения более чем щедро. – Взгляд Папы устремлен вдаль, к вершине холма.
Посол кивает с важным видом.
– Этот дар – всего лишь жалкая попытка выразить нашу благодарность.
– Ваш последний дар пребывает в добром здравии, как и соглашение, которое было им скреплено. Должен признаться, что этот зверь меня просто восхищает. Значит, говорите, пребудут в веках? Или так говорит дон Маноло?
– Он не может ничего просить без разрешения. Он не может просить разрешения, не получив наставления. И он не может искать наставления с пустыми руками.
– А я не могу сравниться с доном Маноло в любезности. И в щедрости – ибо и в том и в другом дон Маноло подобен строителю, на века воздвигающему прекрасный дворец. И разве способен я наставлять такого прекрасного созидателя?
– Короли, как и строители, нуждаются в руководстве, иначе могут они нарушить пропорции и созидаемый ими дворец рухнет под собственной тяжестью…
– Позвольте, ваше святейшество, осведомиться, – встревает в беседу Вич, – отчего ваши секретари не обратили никакого внимания на нашу последнюю петицию, которую мы подали несколько месяцев назад, зато содержание ее стало известно вашим поварам, и она стала предметом насмешек судомоек и поварят, каковые насмешки не далее как неделю назад случайно услышал мой человек, заявивший, что такое обращение с нашей петицией – это политический вопрос, знак нерасположения…
Папа смотрит на посла холодно, а по мере того как Вич, спотыкаясь, неуклюже раскручивает свои построения, взгляд понтифика становится все холоднее. В конце концов Вич запутывается и, покраснев, умолкает. Португальский посол и Папа, в свою очередь, хранят вежливое молчание.
– Так вы говорили о пропорциях? – обращается Папа к дону Жуану.
Они продолжают обмен любезностями, испанский посол молчит и терпит, но фраза об «этих христианах с пустыми руками» окончательно выводит его из себя.
– Черт побери, Фария! – кричит он. – Будь прокляты ваши избитые оскорбления!
– Избитые? Барон Льяури, ну-ка, скажите мне, из скольких рыбачьих лодчонок состоит великий флот Льяури? Умоляю, дон Херонимо, опишите-ка ваши мощеные проспекты да грандиозные дворцы! Соборы и церкви, бесчисленную и бесстрашную армию