Носитель фонаря. Альтраум III - стр. 3
Лукась же вынужден сидеть безвылазно в той дорогостоящей помойной дыре, которую мы снимаем по видом номера в гостинице: за цену, за которую в Мантисе сдавался целый дом, в Виване мы можем позволить себе лишь две крошечные комнатенки с чуланчиком, в котором спит Ева. И в этих комнатенках Лукась проводит все дни безвылазно, потому что ему нужно пасти Хохена. Наш молчаливый рыцарь категорически не желает оставаться один, и если в нескольких метрах от него нет никого их нас четверых, то парень с лязгом и скрежетом идет за тем из нас, кто на данный момент поближе. Обычно строго по прямой, не обращая внимания на такие мелочи, как заборы палисадников, пляжные шезлонги и торговые палатки: заплатив несколько раз нехилые отступные за раскуроченное имущество, мы зареклись оставлять нашу железную деточку без надзора. Так что Лукась сидит в гостинице и целыми днями рассказывает Хохену о том, как жестоко с Лукасем обходилась судьба, а Хохен торчит посредине гостиной и покрывается пылью, которую Лукась иногда задумчиво стирает тряпочкой с полиролем.
Поплавок дрогнул и столбиком ушел под воду. Странно, что азарт при виде этого зрелища все еще меня не покидает. И пусть приятное ощущение ёканья в животе не так сильно, как в начале моего рыбачьего пути, но все-таки я, наверное, никогда не разлюблю этого дела. Гус говорит, что у меня еще и уши торчком встают, когда клюет, я сам не видел, не знаю, но вроде ощущается что-то такое.
На крючке висела неказистая сардинка размером в палец. Ну что же, сотенный ты рыбак или не сотенный, но иногда бывает и так. Сегодня вообще клев не очень балует – либо дешевая рыба, либо ящики с кусками гранита, жестяными листками и свертками льняных мятых тряпок. Подсвечник вон еще поймал: медный, сломанный и совершенно не волшебный. «Море к нам обоим сегодня не слишком милостиво, увы», – сказал я сардинке, снимая ее из крючка и выбрасывая в воду, – «но тебе все-таки, мой рыбный друг, немного повезет. Плыви на свободу, ибо ты не стоишь того, чтобы возиться с твоей продажей, было бы вас штук двести, с такого большого коллектива был бы другой спрос». Нацепил новый комочек липкого теста на коварное острие и уставился на море. По его синему морщинистому бархату к виванскому порту, как стая лебедей, шли белые корабли каравана. Из Антии, наверное, пассажирские, не торговые. Торговые суда предпочитают Мантис: там речным флотом потом товары отправляются к крупным городам, а из Вивана только сухим путем куда-то добраться можно. Полюбовавшись белыми, пышными, как крем на свадебном торте, парусами и гордыми носами странников моря, я отогнал обнаглевшего пальцехвата, пытающегося залезть на поплавок, и перезакинул удочку с другого борта. Гус, как всегда, спал и только пробурчал недовольно, когда я закапал его водой с удочки.