Носферату - стр. 49
И вот саломарец на Земле!
Я подумал, что, если все пройдет удачно и дядя Брутя позволит мне опубликовать фотографии и материал об этой первой встрече, – я могу месяц не работать, прогуливая гонорар за статью, и еще три месяца раздавать автографы.
Предаваясь радужным мечтам, я бодро шагал рядом с дядей, бессознательно стараясь идти с ним в ногу. Заметил это и постарался перестроиться. В ногах запутался неуемный Экзи, обернув мне лодыжки поводком. На ходу освободиться долго не получалось. А когда я это все же осуществил, то перед моими глазами были серые ступеньки питерского космопорта. Мы обошли центральное здание справа и свернули к ангару, где дожидались получателя грузы, прибывшие беспилотным транспортом. Дядя предъявил удостоверение. Служащий, пошлепав по клавишам толстыми и короткими пальцами, нашел в базе данных номер саломарского бокса, несколько раз взмахнул руками, объясняя дорогу, и нажал на кнопку поднятия малой двери. Экзи тотчас рванул вперед «батьки».
– Вот объясни мне, зачем мы взяли с собой этого поганца, – спросил я, со страдальческим лицом косясь на пса. – А если он твоего дипломата укусит?
– Не укусит, – невозмутимо отозвался дядя. – Дипломат в аквариуме. И даже мозгов Экзи хватит, чтобы понять выгоды спокойного поведения.
– А если он будет меня раздражать, ты разрешаешь бросить его в аквариум к высокому гостю? – поинтересовался я. Дядя не ответил, а Экзи, будто поняв мои слова, присмирел и весь путь до бокса трусил возле дядиной ноги, стараясь не попадаться под мои.
Открытые стеллажи были завалены самыми разными грузами, размеры которых варьировались от огромного контейнера с горной породой в проходе между стеллажами до корзинки под пекинеса на верхней полке.
Мы прошли между пронумерованными чемоданами и тюками, прибывшими с Аммера. Саломарские грузы должны были начаться через два пролета.
По мере приближения к нужному боксу ноздри начинали улавливать тошнотворный запах. Экзи начал подозрительно фыркать и чихать. Когда же мы подошли к большому квадратному аквариуму, запах сделался невыносимым. В мутной жидкости плавало розоватое чудовище, одновременно похожее на осьминога и паука. Глаза чудовища заволокла матовая пленка.
– Ты, конечно, можешь мне не верить, – невесело заметил я, – но твой дипломат протух…
Лицо дяди побелело, а потом позеленело и вытянулось, как морда нильского крокодила. Саломарский гость был необратимо мертв, о чем свидетельствовал не только запах и его нездоровый вид, но и метка на аквариуме. Он прибыл четыре дня назад…
– Похоже, моя почта опоздала. – Дядя Брутя, казалось, окончательно овладел собой, и трубка вернулась на законное место. Но по напряженно сжатым челюстям Брута Ясоновича было заметно, с каким трудом дается ему это внешнее спокойствие.