Нортенгерское аббатство (сборник) - стр. 44
– Я бы с радостью посмотрела замок; только можно мы его осмотрим целиком? Каждую лестницу, каждый апартамент?
– Да-да, каждый уголок и закуток.
– Но что, если они выехали всего на час, пока не станет суше, и вскоре придут?
– Вы ничем не рискуете, не тревожьтесь: я слыхал, как Тилни окликнул человека, что верхом проезжал мимо, и сказал, что они направляются аж в Уик-Рокс.
– Тогда я поеду. Мне поехать, госпожа Аллен?
– Поступай, как тебе приятнее, моя дорогая.
– Госпожа Аллен, уговорите ее! – хором возопили все.
Г-жа Аллен не осталась глуха.
– Что ж, дорогая моя, – молвила она, – тебе, по видимости, следует поехать.
И через две минуты они отбыли.
Чувства Кэтрин, коя забиралась в экипаж, пребывали охвачены крайней нерешительностью и разрывались меж сожаленьем об утрате одного великого удовольствия и надеждой на скорое обретенье другого, почти равного первому, хоть и лишенного подобья. Она не могла отмахнуться от мысли, что брат и сестра Тилни поступили с нею не слишком любезно, столь охотно отказавшись от уговора и не прислав записки с извиненьями. Со времени, когда они условились отправиться на прогулку, миновал всего час; и невзирая на все, что Кэтрин в протяженьи сего часа выслушала касательно непомерной грязи, собственные наблюденья подсказывали ей, что можно было бы прогуляться без особых затруднений. Весьма болезненно было сознавать, что Тилни ею пренебрегли. С другой же стороны, восторг, даруемый исследованьем замка, подобного Удольфо, каким фантазия уже нарисовала ей замок Блэйз, явился превосходным балансом, кой утешил бы ее почти в любом горе.
Они резво промчались по Палтни-стрит, а затем по Лора-плейс, не обменявшись почти ни словом. Торп беседовал с жеребцом, а Кэтрин размышляла поочередно о нарушенных обещаньях и разрушенных арках, фаэтонах и фальшивых панно, Тилни и тайных ходах. При подъезде к Арджайл-билдингз, однако, голос спутника понудил ее очнуться:
– Кто эта девица, что так пристально взирала на вас, когда мы проезжали?
– Кто? Где?
– Справа на тротуаре – ее, должно быть, уже и не видно.
Кэтрин развернулась и узрела, что по улице, опираясь на руку брата, медленно шагает юная г-жа Тилни. Равно увидела Кэтрин, что брат и сестра смотрят на нее.
– Стойте, стойте, господин Торп! – в нетерпеньи вскричала она. – Это юная госпожа Тилни; это она. Как вы могли – зачем вы сказали, что они уехали? Стойте, стойте, я сию минуту сойду и отправлюсь к ним. – Но что толку? Ее спутник лишь стегнул жеребца, побудив того к бодрой рыси; брат и сестра Тилни, чрез мгновенье отведшие взгляд, вскоре исчезли за углом Лора-плейс, а еще чрез мгновенье саму Кэтрин умчали к рынку. И все равно еще целую улицу она молила его остановиться: – Пожалуйста, прошу вас, остановитесь, господин Торп. Я не могу ехать. Я не поеду. Я должна вернуться к юной госпоже Тилни. – Однако г-н Торп лишь смеялся, щелкал хлыстом, понукал жеребца, неразборчиво вскрикивал и мчал дальше; и Кэтрин, злясь и досадуя, никак не могла сбежать, а посему принуждена была оставить мольбы и сдаться. От упреков ее, впрочем, г-н Торп не спасся. – Как вы могли – зачем вы меня обманули, господин Торп? Зачем вы сказали, будто видели, как они ехали по Лэнсдаун-роуд? Я бы ни за что на свете такого не допустила. Они, должно быть, решили, что я повела себя так странно, так грубо! И проехала мимо, слова не сказав! Вы не представляете, как я сердита; мне не будет радости ни от Клифтона, ни от чего угодно. Я бы лучше – в десять тысяч раз лучше – немедля сошла и вернулась к ним. Как вы могли – зачем говорили, будто видели их в фаэтоне?