Нормальная женщина - стр. 11
Ваня старался по выходным вывозить жену и дочку в парк или в город. Лида сначала соглашалась, но обычно, перед самым выходом, когда все уже были одеты, настроение у неё резко менялось. «Не пойду никуда, – говорила она. – Мне не в чем». Иван уходил один и в сердцах выпивал лишнего с друзьями.
Лида ждала дома и к моменту его возвращения была уже на взводе. Она каждый раз виртуозно разыгрывала партию терпеливой мученицы, а Иван оказывался одновременно и «тираном», и «никчёмным слабовольным алкоголиком». И чтобы «дважды не вставать» – своё получала и Лидина мать, тихая интеллигентная женщина Татьяна. Она вообще «была виновата во всём», что происходило и не произошло в Лидиной жизни после Свентошува.
Заканчивалась драма тоже канонически – Лидия кидала Ивану под ноги ветхий чемодан- балетку и велела собирать вещи. Иван послушно укладывал свои рубашки, бритвенный станок и «Тройной одеколон». Уходя, он каждый раз оглядывался на окно, из которого на него смотрела его единственная и любимая дочка Римма. Они оба плакали. Римма долго- долго махала ему вслед ладошкой с обгрызенными ногтями. Ивана уже и не было на горизонте, а она всё махала и махала – и он всегда возвращался. До самых его пятидесяти четырёх лет, когда он умер от рака у неё на руках.
Танина мама, Римма, иногда рассказывала дочери о своем детстве. Особенно Тане запомнился случай с ремнем.
Лидия всё время пыталась отучить дочь от привычки грызть ногти, но никакая горчица, хозяйственное мыло или йод не помогали. Римма упорно обгрызала ногти до мяса почти до самого замужества. А замуж она вышла сразу после вступления в возраст согласия – так ей хотелось поскорее «перестать грызть ногти»!
Лида любила дочь по-своему и заботилась о ней как могла – много внимания уделяла её физическому здоровью и напрочь игнорировала психическое.
Однажды шестилетняя Римма наотрез отказалась идти к зубному врачу, и никакие доводы о «сохранении здоровья с малолетства» не убеждали её вылезти из-под кровати. Когда Лидиному терпению пришёл конец, она открыла платяной шкаф, долго рылась в нём и наконец достала Ванин кожаный ремень. Старый, тёмно- коричневый, с облезлой пряжкой, он повидал на своём веку немало брюк. Ремень Лидия использовала весьма оригинально – он предназначался вовсе не для Риммы.
Она туго затянула ремень вокруг своей шеи. Длинный конец зажала между дверью и косяком, а дверь закрыла на крючок и изо всех сил потянула себя в другую сторону. По мере затягивания ремня Лида начала кашлять и сипеть.
Лидина мать и малолетняя дочь в тот момент «случайно» оказались не по другую сторону двери, а в той же комнате, что и Лида. Мать бегала вокруг дочери, пыталась ослабить ремень на её шее и кричала: «Лидия, охолонись, тут ребёнок». А маленькая Римма, которая так и не вылезла из-под кровати, подглядывала за происходящим с ужасом и в полном недоумении. Она никак не могла уловить причинно- следственную связь между её нежеланием идти к зубному и желанием мамы повиснуть на ремне.