Номенклатор. Книга первая - стр. 47
А вот такая жёсткая позиция собеседника Публия на политический ландшафт Города, несла в себе опасность и для Публия. И не успел он всё сказанное своим собеседником переварить в себе, как тот вдруг с суровым и угрожающим видом подступился к нему, и обратился с требованием. – Сейчас, во время упадка духа римлянина, кто без кровопролитных войн и надвигающихся бурь войны не чувствует себя полноценно, любой проходимец может без особого страха наказания назвать себя римским гражданином. Так вот, я хочу видеть более существенные доказательства того, что ты мой согражданин.
На что Публий буквально окаменел в своём забронзовевшем лице. Что вызывает удовлетворение в лице его собеседника, но не полное, и ему видно этого мало, чтобы убедить его в том, что он, Публий, есть его согражданин. О чём он и говорит. – Вижу в тебе римлянина. Но этого мало. – На этом месте собеседник Публия делает неуловимый для Публия кивок, и Публий в один момент скручен в узел, со всех сторон к нему подступившими людьми зверской наружности и могучей конструкции. И Публий, выкрученный в свою зависимость от этих крепких людей, всего вероятней, состоящих на службе у гражданина в сенатской тоге, и уже можно с большой точности предположить, что он высшее государственное лицо, сенатор, на ком держится государственность империи, единственное, что себе позволяет из того, что он сейчас может и что ему было разрешено сделать этими людьми, так это вздохнуть и выразить на своём лице полнейшее недоумение и непонимание поступков своего собеседника.
А тот и внимания никакого на него не обращает, взяв в руки вынутое из узла Публия послание его отца к одному из своих влиятельных друзей, кто может поспособствовать в получении Публием какой-нибудь должности. И сенатор, раскрыв послание, углубился в его читку: «Если ты, Секунд Антипий, придержишь должность для моего сына, как только он получит повышение, Я, Германик Марк Ливий, добросовестно тебя отблагодарю. Клянусь богом!»
Сенатор отрывается от послания, смотрит на Публия и говорит. – И это не доказательство.
А вот тут Публий, – и он сам не знает откуда у него взялись силы, – извернувшись в себе, сумел дать ответ. – Римлянину не предстало что-либо доказывать. – И этот его ответ нашёл отклик в сенаторе, вытянувшего в лице от удовлетворения услышанным, и он дал немедленную команду выпустить из плена рук своего согражданина?
– Публий Марк. – Назвал себя Публий.
– Аве, Публий Марк. – Подняв согнутую в локте руку, поприветствовал Публия его новый знакомый, правда почему-то с улыбкой. И как спустя потом время понял Публий, то Цинциннат в обыденных случаях, – а его случай видно не был таким, – использовал для приветствия самое обычное рукопожатие. Что опять же было в новинку для Публия, не привыкшего в Афинах к такому, как с равным, обращению высокопоставленных и облачённых властью людей, таких как Цинциннат, с людьми нижестоящих по отношению к нему по социальной лестнице.