Ноль К - стр. 2
– Как Артис?
– Готова целиком и полностью. Никаких сомнений, никаких раздумий.
– Мы ведь не о бессмертии души говорим, так? А о теле.
– Тело заморозят. Погрузят в криосон.
– А когда-нибудь в будущем…
– Да. Придет время, и люди найдут способ бороться с осложнениями, из-за которых наступает смерть. Тогда разум и тело возродят, вернут к жизни.
– Идея ведь не новая, правда?
– Не новая. Но эта неновая идея скоро будет наконец воплощена.
Я как-то растерялся. Наступило утро первого дня, который мне предстояло целиком провести здесь, напротив меня сидел отец, но все было непривычным – и ситуация, и обстановка, да и этого бородатого мужчину я не узнавал. Наверное, только по пути домой начну хоть что-нибудь понимать.
– И ты веришь в эту затею безоговорочно.
– Безоговорочно. С медицинской, технической и философской точки зрения.
– Домашних животных в такие программы вписывают, – заметил я.
– Не здесь. Здесь – никаких сомнительных экспериментов. Никакого самообмана и ничего второстепенного. Мужчины и женщины. Смерть и жизнь.
Ровный тон человека, бросающего вызов.
– А мне можно посмотреть, где это все происходит?
– Вряд ли.
Сразу несколько болезней сделали Артис, жену отца, инвалидом. Насколько я знал, в основном ей становилось хуже из-за рассеянного склероза. Отец приехал сюда, чтобы сначала стать преданным свидетелем ее ухода, а затем – сведущим наблюдателем, то есть проследить за процедурами, которым первоначально подвергнут тело, дабы сохранить до того года, недели, дня, когда его повторное пробуждение сочтут безопасным и разрешат.
– Меня здесь встретили два вооруженных конвоира. Провели через охрану, потом в комнату, и двух слов не сказали. Больше мне ничего не известно. Да, еще название – с религиозным оттенком.
– Технология, основанная на вере. Вот что это такое. Иной бог. Не слишком уж и отличающийся, как выясняется, от предыдущих. Исключая только, что он реальный, он существует и делает свое дело.
– Жизнь после смерти.
– Наконец-то да.
– Конвергенция.
– Верно.
– Это что-то из математики.
– А еще из биологии. И психологии. Не будем углубляться.
Мама умерла дома. Я сидел у ее постели, а мамина подруга – женщина с тростью – стояла в дверях. Так всегда вспоминалась и будет вспоминаться мне эта минута, вместившая только женщину на постели, постель, женщину в дверях, железную трость.
Росс продолжал:
– Здесь есть место, вроде хосписа, я иногда бываю там с людьми, которых готовят к процедуре. Смесь предвкушения и трепета. Они гораздо ощутимей, чем страх или неуверенность. Люди благоговеют, люди потрясены. Они переживают это вместе. Такого они и вообразить не могли. У них одна миссия, один пункт назначения. И я невольно пытаюсь представить, как выглядело такое место много веков назад. Приют, убежище для странников. Для пилигримов.