Ноев ковчег доктора Толмачёвой - стр. 22
– Ну, я же тебе говорил! Москвичка! И нечего было спорить, – вдруг сказал на чистейшем русском тот, что был повыше и постарше, с седой щетиной.
– Каюсь, не разобрал сразу! Прошу извинить, – нарочито закивал головой Лис. – Я-то думал, что хохлушка. Только крашеная. Готов понести наказание за самонадеянность!
– Какого же черта вы тут комедию ломали! – Возмущенная Таня остановилась и уставилась на незнакомцев.
– Подурачиться решили, простите идиотов! – миролюбиво сказал седоватый. – В Париже так и тянет на приключения. Что, вообще-то, нам не свойственно, вы не подумайте. – Седоватый смотрел на Таню шутливо и вместе с тем изучающе. – Мы шли с приятелем да и поспорили, какой национальности самые красивые девушки в Париже. А тут вы сидите. Я посмотрел на вас и сказал: «Москвичка!», а вот он, остолоп, стал утверждать, что вы с Украины.
– Откуда-нибудь из Днепропетровска! – добавил Лис. – Я сам оттуда родом. Там оч-чень красивые девушки!
Таня не знала, рассердиться ей или рассмеяться.
– А как вы определили, что я из Москвы?
В мужчинах она не чувствовала больше опасности и спросила это без кокетства, без напрашивания на комплимент. Заданный тон был принят. Лис прекратил изгибаться и спокойно встал рядом с товарищем. Со стороны можно было подумать, что они ведут обычный, несколько шутливый разговор.
– Да я как глянул, как вы сидите здесь на скамейке – одинокая, грустная, задумавшаяся о чем-то своем, – сообщил седоватый, – так сразу понял: так сидеть может только русская женщина.
– Я это тоже понял! – сказал Лис. – Только я подумал, что вы здесь на работе, – без обиняков добавил он. – Нет?
Таня посмотрела на него с недоумением.
– Вы меня за проститутку, что ли, приняли? – Она так удивилась, что даже не сумела как следует рассердиться. – Сразу видно, что вы Парижа не знаете. Здесь проститутки на лавочках не сидят.
– А где они сидят? – с подковыркой спросил Лис, и Таня вдруг поняла, что он притворяется, все ему на самом деле прекрасно известно. Она уже хотела сказать что-то резкое, как седоватый бросил Лису: «Помолчи!»
– У меня мать вот так, задумавшись, сидела в деревне на завалинке под Рязанью, – сказал он серьезно. – А почему я подумал, что вы из Москвы... – он сделал паузу. – Так это я просто так сказал, наугад!
Седоватый вдруг весело рассмеялся, и у него запрыгали от смеха щеки и подбородок, и дрогнул немаленький уже живот, выглядывающий из дорогого пиджака.
– Вот ведь надул! – хлопнул себя по коленкам Лис, будто в полном восторге. – Вот ведь умеете вы надуть, Филипп Иванович! А ведь я поверил, честное слово, поверил! – Лис еще долго крутил потом головой.