Ночные грехи - стр. 76

Чувство вины, усиленное гневом и черное, как его настроение, навалилось на опущенные плечи. Он сбросил его сильным взмахом руки и зарычал от презрения к себе.

Какой ты сопляк, Холт. Это не о тебе. Это не о Майами. Держи старые обиды при себе, а гнев пригодится для Джоша.

Легче сказать, чем сделать. Гнев, чувство бессилия, потери и предательства были отголосками его прошлого. И, как каждый полицейский, он знал это лучше, чем кто-либо другой – он не мог отделаться от чувства, что это преступление совершено отчасти против него самого. Это был его город, его убежище, безопасный маленький мир, которым он мог управлять. Они были его людьми, за которых он нес ответственность. Он предоставлял им безопасность, а они были его большой семьей.

Семья. Слово звучало в ушах, когда он поднимался по дорожке к черному входу по скрипящему под ногами в ледяной неподвижности раннего утра снегу. Он добрел до двери, распахнул ее ударом носка тяжелого ботинка фирмы «Сорел» и вошел в холл.

На кухне Скотч, старый желтый лабрадор, который был его единственным соседом по дому в отсутствие Джесси, приоткрыл один глаз и посмотрел на него, не поднимая головы со своей уютной собачьей постели. Ему было двенадцать лет, и его официально отправили на «пенсию», освободив от караульной службы. Он заполнял время сном или бродил по дому, таская в зубах любой предмет, который поразил его воображение на маршруте следования, – ботинок, перчатку, декоративную диванную подушку, книжку в мягком переплете. Вот и сейчас один из кукольных Микки-Маусов Джесси был втиснут между головой и лапами, как подушка.

Митч решил не отбирать куклу у пса. Старый негодяй, возможно, украл ее из спальни Джесси, но было столь же вероятно, что девочка сама отправила его спать с ней. Штраусы жили через переулок, и каждый день после школы Джесси приходила с дедушкой, чтобы выпустить Скотча на улицу и поиграть с ним. Она обожала старую собаку. Скотч терпеливо переносил игры с переодеванием и чаепитием; верный, ласковый, он безоговорочно возвращал маленькой девочке ее любовь.

Растроганный идиллической картиной, Митч в одних носках бесшумно пошел на кухню. Из окна над раковиной струился янтарный свет уличного фонаря, но в дальних углах кухни притаились густые тени. Его взгляд бесцельно блуждал по стенам. Дом строился в тридцатые годы. Хороший, прочный, полутораэтажный, с полами из твердых пород древесины и камином в гостиной; с большими кленами и дубами во дворе. Дом с характером, но он так и остался каким-то казенным, необжитым. Да, ему явно не хватало оформительских навыков.