Ночные - стр. 49
Кромешный ужас наступает менее, чем через бактун. И Баакуль, и Попо, и вражеский Кануль разрушаются. Храмы забрасываются. Ритуалы забываются. Народ вымирает.
***
– Бактун – это сколько?
– Вот же неучи. Это лет четыреста. Молчи и слушай: забытый эпос на каждом углу не рассказывают.
***
Царь испугался и не захотел знать дальнейшее будущее.
Но кровь была пролита, дары были принесены – видения были получены.
Далее – хуже: через два с четвертью бактуна на опустившие территории Баакуля и к обедневшим соседям приходят злые бледные создания в нелепых одеждах, оседлавшие странного вида оленей. Они убивают мужчин, рушат дома, жгут книги и насилуют женщин.
Снова взмолился Муваан-Мат: он не хотел такого страшного знания.
Но престол был занят, клятвы были произнесены, связи были установлены.
Через три с половиной бактуна, когда народа уже не осталось, а города заселили растения и дикие звери, люди в ещё более странных одеждах, ездящие на монстрах с горящими глазами, разоряют руины столицы и утаскивают её сокровища в монолитное бело-серое хранилище со статуей бога Чока у входа.
Царь посчитал, что ничто не может быть ужаснее. Но он ошибся, так как последним видением стала мёртвая возлюбленная. Кровь её заливала его руки и землю вокруг.
***
– Жуть какая! Не хочу такое слушать!
– Монтесума тоже не хотел – и в историю попал.
***
Проснувшись в холодном поту, Це-Мат-Муван никому не рассказал об увиденном, но тут же приказал отменить намеченные военные походы, торговые экспедиции и пиры, чтобы сосредоточить силы на приношениям богам – кто знает, может, они помогут избежать предрешённого.
Людям не понравилось такое грубое нарушение традиции. Появились даже шепотки, утверждающие, что лучше было выбрать правительницей Иш Сак К’ук; та, говорили они, дочь знатного человека и матери из наследной линии, сестра самого покойного царя Ах-Неоль-Мата. Но заговорщиков казнили или изгнали, до поры до времени восстановив покорность населения.
Итак, правитель несколько дней советовался со жрецами и старыми людьми, в точности не описывая им видение, но намекая на некую опасность. Наконец огромное количество продовольствия, пойманных животных и пленников были принесены в жертву главным богам. Доля кровавых даров официальным приказом увеличивалась вдвое, так что люди ходили усталыми и бледными.
В ночь после ритуала к Муваан-Мату явились вызываемые боги. Первым пришёл
Унен-К’авииль, малыш-ягуар, ипостась гневного К’авииля, мечущего молнии. По такому его доброжелательному облику царь догадался, что тот не ответственен за грядущие разрушения, но на всякий случай спросил об этом. Бог действительно не планировал ничего такого, но помогать отказался.