Ночной убийца - стр. 8
– Что касается раздела Восточной Европы, то и там тоже утечки стоит избежать, – согласился Шелестов, но Платов посмотрел на него с легкой улыбкой.
– Поверьте, Максим Андреевич, кроме польского вопроса, остальное будет не столь важно, потому что Запад своих обещаний никогда не выполняет. Сейчас они будут утверждать все что угодно, но после прекращения боевых действий в Европе, после капитуляции Германии все будет совсем не так, как мы здесь договоримся.
Капитуляция Германии! Как же волнительно звучат эти слова, когда их произносят люди, владеющие информацией, властью в определенных сферах. Ведь уже так близко это событие. Никто еще не знает, как именно оно произойдет, но теперь уже точно – победа не за горами. Шелестов глубоко вздохнул, думая о том, сколько горя принесла Германия на территорию нашей страны, сколько людей погибло, сколько городов, предприятий разрушено, сколько солдат полегло на полях сражений. Да, мы освободили свою территорию, да, гитлеровская коалиция разваливается. Да, вермахт огрызается, он еще силен, но немецкая армия сейчас только отступает. В битве начинают участвовать войска вновь освобожденных от нацистского рабства стран. Это большая помощь Красной Армии, но впереди еще немало кровопролитных сражений.
– Смотрите, сейчас Черчилль будет соловьем заливаться, – шепнул Платов Шелестову и знаком подозвал офицера, хорошо знавшего английский язык. – Переводи!
Черчилль благосклонно кивал, добродушно улыбаясь. Странная улыбка была у британского премьера, неуловимая. Он одновременно и улыбался, и смотрел внимательно, оценивающе. То ли дело специальный представитель президента США в Советском Союзе и Великобритании Аверелл Гарриман. Прижимая шляпу к груди, он смотрел вокруг холодно, как смотрят военачальники на свои позиции, подготовленные к бою. Он и своим ростом выделялся рядом с Молотовым и Черчиллем, возвышаясь, как флагшток.
А Черчилль начал говорить. Он говорил увлеченно, уверенно, убедительно. Шелестов слушал перевод этой речи и думал о том, что таким словам народ будет верить. Любой поверил бы, если ты не разведчик и не знаешь истинного положения дел.
– …Я прибыл сюда на волнах надежды и уверенности, что победа будет достигнута. И когда она будет одержана, все мы постараемся сделать мир лучшим местом для жизни всех людей, – потряхивая обвисшими щеками, убеждал слушателей Черчилль[2].
Делегация была впечатляющей. Премьер-министр привез с собой даже личного врача. Отчасти из-за этого Черчилль согласился остановиться не в британском посольстве, где для такого количества сотрудников просто не нашлось бы места, а в предложенной советской стороной подмосковной даче № 7, недалеко от ближней дачи Сталина. Но затем и это решение изменили. Британский премьер согласился, что лучше ему с охраной жить в центре Москвы. В результате чего его отвезли в особняк Н. И. Миндовского, расположенный на углу Староконюшенного и Пречистенского переулков, который Наркомат иностранных дел использовал как особняк для дипломатических приемов. Берия распорядился усилить меры безопасности, и охрану Черчилля увеличили до 150 человек. Все здания и помещения, в которых предполагались совещания и неформальные встречи, включая подъездные пути к зданию на Спиридоновке, Кремлю и Большому театру, круглосуточно охранялись патрульными. На случай воздушной тревоги было подготовлено бомбоубежище на станции метро «Кировская».